произошло на встрече с фанатами. Но все и без того в курсе. В фандоме информация распространяется со скоростью света и уже выбивается в тренды твиттера. Кто-то снял давку на видео и выложил в интернет. Фотографиям перепуганного Роуэна с залитым кровью лицом нет числа. Кого-то вынесли из здания на носилках. Шепчут о сломанных ребрах. Все говорят, что Джимми плакал.

Но концерт не отменяют.

А я чувствую только тошноту и сосущую пустоту внутри.

Радость, переполнявшая меня с утра, испарилась без остатка.

Несколько минут я бестолково брожу рядом со стадионом, потом соображаю, что можно просто позвонить Джульетте.

Иду ко входу, сажусь на ступеньки и вытаскиваю из кармана телефон.

После нескольких гудков Джульетта наконец берет трубку.

– Да?

– Привет, это Ангел. С тобой все в порядке? Ты где?

Она отвечает не сразу:

– Да, со мной все хорошо.

Я слышу в трубке чужие голоса. Она разговаривает с кем-то? Или это случайные люди?

– Ты где? – повторяю я. Может, она меня не расслышала?

Но, кажется, дело не в этом.

– Я, наверное, домой пойду, – вдруг говорит Джульетта.

Что?!

– Но почему? – ошарашенно спрашиваю я.

– Просто… Все как с ума посходили. Мне это не нравится. Я хочу домой.

– Но концерт не отменили!

– Да, я знаю, но…

– Почему ты не хочешь идти?

– Не хочу, и все.

Теперь мы обе молчим. В голове не укладывается, что Джульетта собирается пропустить концерт. Мы ждали его целый год! Я ради этого в Лондон приехала.

– Мак тоже не идет, – между делом замечает Джульетта.

– Да он с самого начала не хотел! – взрываюсь я. Какая разница, идет он или нет? Он врал, чтобы встретиться с Джульеттой в реальной жизни. А друзья так не поступают. И парни тоже. Или кто он там Джульетте? Сейчас меня это мало волнует.

– Ага, я в курсе. Прости, – сухо отвечает она.

Я чувствую внезапный укол вины.

– Тебе не за что просить прощения…

– Почему же? – едко спрашивает Джульетта. – Ты явно уверена, что это все моя вина. Он с самого начала тебе не понравился. Как и я, – добавляет она после паузы.

– Что? – изумленно переспрашиваю я.

– Ну да, мы же встретились в реальной жизни, и я оказалась совсем не такой, как ты представляла. Уж прости, что не могу круглые сутки разговаривать о «Ковчеге». И что наивно надеялась узнать тебя настоящую, а не все твои сто тысяч мыслей о группе.

– Вижу, на самом деле ты не очень-то хотела встретиться с «Ковчегом».

– Знаешь, в жизни есть кое-что поважнее музыкальной группы.

– Что, например?! – Я уже кричу, и люди вокруг начинают оборачиваться.

– Ну, не знаю. Например, дружба и нормальные человеческие отношения?

– Если тебе этого так не хватает, может, пойдешь и переспишь с Маком? – Едва у меня вырываются эти слова, я сразу о них жалею. Но сказанного не вернешь.

– Ты думаешь, я этого хочу? – спрашивает Джульетта после недолгого молчания.

– Я… Я не знаю! – запинаясь, отвечаю я. – На встрече с фандомом ты весь вечер просидела с Маком, хотя мы должны были тусить вместе. А потом вообще бросила меня и ушла с ним в другой бар. Ты даже не предупредила меня о том, что он приедет! И… – К глазам подступают слезы, и я торопливо моргаю. Хватит на сегодня, я больше не хочу плакать. – И он твой особенный друг из интернета, о котором ты столько рассказывала бабушке.

– Я рассказывала ей о тебе.

Оглушенная, я не знаю, что ответить.

– Но, видимо, я ошиблась, потому что тебя не волную ни я, ни моя жизнь, – продолжает Джульетта. – В твоей голове один «Ковчег».

Я встаю со ступеней.

– Как ты собираешься жить, если все, что ты любишь, – это музыкальная группа? – наконец спрашивает она. И вешает трубку.

•

Билет на встречу с фанатами я выронила в давке, но билет на концерт, к счастью, надежно спрятан в сумке. Я захожу в здание, проигнорировав стол, где торгуют мерчем с символикой «Ковчега». Даже будь у меня деньги, вряд ли я бы что-нибудь купила: нет настроения торчать в очереди.

В фан-зоне уже яблоку негде упасть – приди я пораньше, без труда подобралась бы к самой сцене, а теперь приходится буквально просачиваться сквозь толпу. Ну хоть какая-то польза от того, что я одна. Чем дальше, тем плотнее стоят люди. Хотя до начала концерта еще полтора часа, в первых рядах уже не протолкнуться; фанаты медитативно покачиваются в такт движениям толпы. Что ж, я и отсюда смогу разглядеть «Ковчег». Остальное неважно.

Несколько дней назад я искренне верила, что в эту секунду буду подпрыгивать от радостного возбуждения и трясти Джульетту за плечо. Что мы обе будем счастливо улыбаться. Но рядом со мной ни одного знакомого лица. И я ничего не чувствую.

На телефоне осталось двенадцать процентов заряда, поэтому проверять твиттер я не рискую – просто выключаю мобильник и убираю в сумку. В зале темно. По толпе скользят лучи прожекторов: иногда они выхватывают меня, но уже мгновение спустя уносятся прочь, и я снова погружаюсь в темноту. Я стараюсь ни с кем не встречаться взглядом – нет настроения разговаривать. Все вокруг болтают и смеются, предвкушая встречу с кумирами. Я тоже предвкушала.

Следующие полтора часа я жду выхода исполнителя, который выступает на разогреве, и надеюсь впитать хоть немного чужого восторга. Но чем дальше, тем более наигранной и фальшивой мне кажется радость окружающих. Я гоню плохие мысли, но они упорно возвращаются. В ушах звучат злые слова Джульетты, сказанные по телефону. Наверное, завтра мне придется уехать.

Я закрываю глаза и вижу Джимми – он сидит на полу плачущий, сломленный. Или Роуэна с залитым кровью лицом. И ревущее море фанатов, тянущих к ним руки.

Когда «Ковчег» выйдет на сцену, я буду счастлива.

Обязательно буду.

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

Когда мы выйдем на сцену, я буду счастлив. Обязательно буду. Счастье всегда приходит вместе с музыкой. Перед ней отступает любая тревога.

Стоя за кулисами, я наблюдаю за выступлением парня на разогреве. Мы нашли его на ютьюбе, он тоже транс. Это я предложил его кандидатуру. Он написал мне в твиттере, спросил, сильно ли меняется голос у трансгендеров. У меня часто такое спрашивают. Хоть какая-то польза от моей известности.

Роуэн с Листером в четвертый раз просматривают список композиций, а я проверяю твиттер. В личке сотни сообщений: люди интересуются, все ли со мной в порядке.

Мне дико стыдно, что меня видели в таком состоянии.

Но в то же время