Они прибежали к поварне, и это их спасло.

Как раз замковые ворота отворились, чтобы впустить подводы с провиантом – живой и битой птицей, поросятами, мешками круп, бочками квашеной капусты. Кухонные мужики, встававшие ни свет ни заря, потащили все это добро в кладовые, на ледники, в загончики и загородки.

Московиты, сообразив, что происходит, выскочили во двор, подкрались к воротам – и давай Бог ноги!

Бежать по не слишком круто спускавшейся дороге было легко и приятно…

– Пана Мазепу следует наградить за усердие, – сказал отец Миколай. – Он раскрыл заговор, и у вашего величества оказался в руках человек, которого можно переманить на свою сторону. Пан Пасек достаточно напуган и больше не захочет связываться с Любомирским. Только нужно все это сделать очень быстро.

Ксендз сидел в кабинете Марии-Луизы, за спинкой его кресла стоял пан Янек.

– Значит, если бы баронесса фон Шекман не принесла мне список, это сделал бы пан Мазепа в ближайшие дни? – недоверчиво спросила королева.

– Вряд ли, что в ближайшие дни. Заговору, как груше на ветке, нужно дать созреть. Список, что приготовила пани Фальбовская и дала надежному человеку, своему дальнему родственнику Збигневу Косинскому, был неполон. А Косинский, служа пану Станиславу Фальбовскому, погиб при попытке убить мнимого любовника этой пани и потерял шапку с зашитым в нее списком. Но заговор гетмана – это лишь одна из многих неприятностей, с которыми ваше величество умеет справляться.

Отец Миколай склонил седую голову в черной шапочке, как бы показывая свое преклонение перед королевой.

– Вы хотите сказать, что есть еще какая-то неприятность? – спросила она.

– Да, и значительная. Пропал Войцех Сайковский. Вы ведь знаете, что это за человек.

– Да, знаю.

– Мы с паном Мазепой готовили его для серьезного дела. Он должен был вернуться в Москву и, вытерпев небольшое наказание, полгода в монастыре или что-то похожее, стать нашим осведомителем при дворе русского царя. Вы знаете, как трудно католической церкви нести свет истины на восток. Сын одного из лучших дипломатов царя Алексея мог бы нам быть очень полезен. Сперва – картины, книги, космографии, музыка, кружева, затем – школы для детей знати, где молодых людей учат риторике, теологии, истории, математике, всему тому, что русская церковь им дать не может. Затем – первые католические приходы в Московии… И через двадцать лет наша вера становится при царском дворе всеми признанной и главной, а сама Московия…

– Сайковского ищут, – перебила королева. – Весь Краков мои люди обходят, спрашивают обывателей.

– И мои люди в храмах спрашивают прихожан. Но этот человек со своим прислужником как сквозь землю провалились. А он нам необходим. Справиться с Любомирским вашему величеству нетрудно. А такой беглец из Московии, да еще сын воеводы, царского любимца, вряд ли еще появится. Нужно разослать конных по всем дорогам. Главное – привезти его. Он напуган, но я справлюсь с его страхом. Дорогие подарки и не таких панов привлекали на мою сторону, этот же не упрям, гонора в нем нет, он просто слаб духом.

– Я понимаю ваш замысел, – сказала королева. – Это куда умнее, чем посылать против царя войско. От войска он отобьется – свое не хуже. Вражеское государство нужно брать штурмом изнутри…

– Будь я не служитель церкви, а молодой красивый пан, поцеловал бы за такие слова вашу белую ручку.

Воина Афанасьевича и Ваську действительно искали по всему Кракову и окрестностям. Трудно было предположить, куда они забегут с перепугу. Ивашка, ходивший за припасами, тоже был остановлен парой конных шляхтичей и опрошен: не встречался ли человек в зеленом полосатом жупане, пояс – с серебряной пряжкой, возможно, без шапки, росту среднего, русоволос, узкоплеч, с лицом округлым, с носом неправильным, с серыми глазами, с плохо заметными бровями, с пугливой повадкой, а при нем – другой, тех же лет, волосы светлее, в плечах пошире, в коричневом жупане, и ходит, приоткрыв рот. И было велено: если такой человек попадется, задержать и послать хоть какого парнишку в Вавельский замок, пусть спросит пана Мазепу. Шляхтичи поехали дальше, задерживая прохожих, а Ивашка остался чесать в затылке. Зеленый полосатый жупан был не самой главной приметой, а вот нос, брови, округлость лица указывали на воеводского сына.

Даже страшно было подумать, что он такого натворил, если сбежал из замка.

Шумилов, узнав новость, велел:

– К Домонтовичу, немедленно. Она должна прислать записку.

По странной придури он избегал называть Анриэтту по имени.

– Бегу! – сразу же откликнулся Петруха.

Но Анриэтта не могла даже написать пару строк – ее расспрашивал отец Миколай, и расспрашивал очень дотошно: откуда взялась шапка с пряжкой, куда подевалась, после того как извлекли список, как вышло, что пьяный человек предложил купить шапку за гроши именно Анриэтте. Заодно иезуит хотел знать поболее о бароне – ее покойном супруге.

Тут отцу Миколаю повезло – изображая бегинок в Гольдингене, Анриэтта и Дениза насмотрелись на курляндское дворянство и даже человека по прозванию Шекман там видели. Но сам допрос Анриэтте сильно не понравился – ее в чем-то подозревали, и уж не в том ли, что она помогла мнимому Сайковскому сбежать?

На самом деле бежать Воину Афанасьевичу с Васькой помог ничего не подозревавший кучер. Так вышло, что он доставил в замок мешки с мукой и, зная, сколько времени можно потратить, если привезти их чуть позже, занял место у ворот чуть ли не с полуночи, завернулся в старый тулуп и чутко спал в телеге, пока не услышал скрип раздвигаемых створок. Оказавшись во дворе первым, он сдал свой груз и развернул телегу. Уже почти спустившись с холма, этот добрый человек услышал голос знакомца и остановился – обменяться новостями. Но сзади уже спускались другие телеги, он отъехал в тихое место, привязал лошадь к дереву и пошел говорить со знакомцем дальше. Тут-то Воин Афанасьевич и Васька залезли туда и укрылись рогожами.

Так им удалось очень быстро покинуть город.

Такова была их удача, что они, покинув телегу на рассвете, увидели вдали сожженную усадьбу, которую с военной поры не отстроили, и спрятались там. Потом Воин Афанасьевич, вспомнив европейскую карту, понял, что двигаться нужно прямиком на север. Осталось понять, где север.

Все его замыслы вдруг поневоле обрели плоть. Вот только дорога в Бранденбург предстояла очень уж долгая..

Курфюрст Фридрих-Вильгельм добился своего – уже год как не был ничьим вассалом, а по условиям Оливского мира– полновластным хозяином Пруссии. Он благоустраивал свои владения и охотно принимал на службу иноземцев. Там могли пригодиться способности Воина Афанасьевича! Там – а не при польском дворе, где только и поспевай отбиваться от иезуитов. Уж в Пруссии их наверняка было поменьше, если только вообще водились.

Воин Афанасьевич и Васька забрели в нищую деревеньку, там купили продовольствия и сговорились с крестьянином, чтобы на телеге довез до ближайшего городишка. Нужно было переодеться и хотя бы понять, куда их занесло.