Я покосился на единственного местного в нашей компании.

Нух-Бод нервно перебирал копытами. Судя по его виду, понимал он не больше нашего.

А пока спускались – держался довольно уверенно, лихо балансировал на четырёх копытах, почти не помогая себе длинными руками. Изрядный кусок жаркого с вертелом опять болтался у него за спиной, привязанный винтовочными ремнями, – только, по-моему, для хахира это было как пушинка…

– Что скажешь? – спросил я.

Он пожал могучими плечами.

Дима сплюнул:

– В Древней Спарте – была такая суровая планета – всяких уродов швыряли с обрыва. Может, и нам стоит перенять этот красивый обычай?

– Здесь никого не сбрасывали! – торопливо уточнил Нух-Бод. – На Хахире-97 всегда жили очень культурные граждане.

– Тогда какого лешего тропинка упирается в пропасть?

Кентавр мрачно шмыгнул широко разнесёнными ноздрями:

– За тысячу лет многое могло измениться. Особенно здесь.

– Тысячу лет? – нахмурился Бинк. – Этим горам уж точно больше… Опять чёртовы каракули! – Он сердито хлопнул по вырезанным на скале иероглифам. – Ты же местный, вот и прочти, как нам отсюда убраться!

– Я не владею тайным письмом.

– Тогда какой от тебя толк!

– Никто им не владеет уже лет пятьсот. Это очень древняя система – говорят, её использовали для контакта с богами.

– Трумлю в задницу такую систему! От надписей в общественном сортире и то – больше пользы.

– Зачем оскорблять богов, – поёжился Нух-Бод. – Мы явились туда, где нас не ждут, туда, где мы недостойны быть… Нельзя что-то требовать. Надо умолять…

– Умолять?! – взвился хоббит. – Ах ты, чёртов святоша!

Жгучим взглядом Бинк обвёл уже ненавистные горы. И в сердцах врезал кулаком по письменам на камне:

– Я, Бинк Таах-Шиаррс, ответственно заявляю… Да клал я с прибором на всех богов, которые вздумают вредить честным контрабандистам!

Испуганный Нух-Бод зашептал молитву. Только ничего не произошло – молния не сверкнула, гром не ударил.

И хоббит с весёлой злостью опять хлопнул по каменным завитушкам:

– Я ж говорил…

Он не успел закончить фразу. Покачнулся и упал.

Мы с Димой едва удержались на ногах. А кентавр сделал отчаянную попытку запрыгнуть на крутой склон. Сорвался. Грохнулся массивной тушей.

Он бы попробовал ещё раз. Только не успел.

Пока Нух-Бод вставал, узкую каменную площадку, где мы находились, тряхнуло ещё раз, накренило… Широкая трещина пролегла между ней и склоном.

Мы распластались, вцепившись в неровности камня.

Как будто это могло спасти.

Глупо… А вместо прошедшей жизни перед глазами стоит бездна – та, в которой нам суждено сгинуть…

Площадку опять тряхнуло. И оторвало.

Что такое?

Каменный карниз выравнивается. Я ошалело поднимаю голову и вижу, как быстро удаляется гора с тропинкой. От нас её отделяет уже более десятка метров чистого, прохладного воздуха.

Значит…

Я встаю на четвереньки, не веря глазам.

Кусок скалы, в который мы судорожно вцепились, плавно, без толчков летит над пропастью. Его несёт, будто листок по невидимой речной глади…

Бинк нервно смеётся.

– Мы все погибнем, – стонет кентавр, – из-за тебя!

– А это ещё поглядим! – хрипло выдавливаю я.

Каменный «плот» быстро движется в сторону соседней горы. И, не долетев, чуть кренится, плавно меняя курс.

Летит над ущельем… Опять поворачивает. «Плот» начинает трясти, как на ухабах. Или на речных порогах.

Мы все вжимаемся в неровную площадку.

Вот дьявол! Из-за чего такая болтанка в прозрачной пустоте, когда даже ветер едва колышет мои волосы?

Через минуту всё стихает.

Мы осторожно приподнимаем головы.

Только Нух-Бод всё ещё распластан по камню – даже удивительно при его четвероногой комплекции. Унылым, гнусавым голосом бормочет молитву.

А я осмеливаюсь сесть.

Хрен его знает, какую древнюю машинерию привёл в действие Бинк. Но вряд ли это всё задумано, чтоб с шиком угробить случайных путников.

Солнце уже ощутимо припекало. Горы были красивы в его лучах… То есть были бы красивы, если б мы явились сюда в качестве праздных туристов.

А так… Нам все красоты – до фени!

Подумаешь, отливающие перламутром вершины. Или крутые, антрацитово-чёрные пики. Разумеется, на фоне удивительного прозрачно-голубого неба…

Что мы, неба не видали?

А гор – так вообще насмотрелись на сто лет вперёд…

Расстегнув куртки, мы сидели на летучем камне, и единственное, что всех не по-детски волновало, – куда это, собственно говоря, нас несёт?

Приближаемся мы к Долине или совсем наоборот?

– Эй, ушастый, – позвал Бинк, – ты хоть как-то здесь ориентируешься?

– Ещё нет, – выдавил Нух-Бод, опасливо приподнимая голову над неровной площадкой.

– Да ты встань… Осмотрись хорошенько.

– А мне и так видно! – буркнул кентавр, упорно сохраняя лежачее положение – брюхом и торсом на камне, с шестью конечностями, раскинутыми в стороны.

Дима хмыкнул.

Да уж, трудно воспитать воздушного аса из четвероногой скотины…

Бинк прищурился. Мы подлетали к узкому зазору между двумя хребтами. И, наверное, подумали об одном.

Я привстал.

Вот уже поравнялись с уступом на горном склоне. Там, слева – широкая площадка. И до неё – меньше двух метров.

Всего один сильный прыжок…

Никто не двигается с места.

Уступ отдаляется… остаётся позади. Дима мрачно шмыгает носом. Может, и стоило бы рискнуть?

А дальше спуститься по не очень крутому хребту на дно ущелья. Почувствовать под ногами более-менее ровную, надёжную почву. И смотреть на эти чёртовы вершины только оттуда, снизу!

Кто его знает, где больше риска – один раз перескочить многосотметровую бездну… или и дальше плыть над ней – неведомо куда?

Будто подтверждая мысль, летающий камень снова заложил поворот. Мы торопливо присели, готовясь к худшему…

Но в этот раз обошлось без болтанки. Воздушный «плот» слегка колыхнуло на крутом вираже, вынесло из-за скалы на простор…

И Бинк негромко присвистнул.

Больше всего маячившее впереди сооружение напоминало гигантский мост. Только выглядел он так… В общем, не бывает таких мостов – с высоченными опорами из зеленоватого, полупрозрачного стекла!