наоборот, таскать этот стол мужики предпочитали вчетвером. А ещё лучше — вшестером. Нет, девочки тоже смогли бы, но выглядело это примерно как толпа муравьёв, которые тащат в муравейник сосиску.

Вы не думайте, что это было такое дикое изделие с торчащими суками, корой и занозами — нет! Предполагалось же, что эти столы — надолго. Брёвнышки были ошкурены, выглажены, столешница аккуратно подогнана и выравнена по высоте, ничего нигде не цеплялось. Поверхность была пропитана маслом и воском, структура дерева сразу заиграла — и практично, и глазу приятно. Красота!

Девчонки все по очереди посидели за этим столом. Интересно же! После них стол захватили юные индейцы, довольные!

Мужики в честь окончания башни натопили нашу новую мобильную баньку, оттащили её подальше к холодным заливчикам, парились и с гыканьем сигали в реку. Ну и ладно, мы завтра пойдём!

18. МНЕ РЕАЛЬНО СТРАШНО ВТОРОЙ РАЗ

ИНДЕЙЦЫ И ПРАВЫЙ РУКАВ

Новая Земля, Остров-острог, 19 числа второго месяца 0001 года

С утра мне показалось всё ещё рановато для сбора ягод — ягодная мякоть набрала в себя дождя и будет водянистой, ещё денька бы подождать. И тут меня посетила гениальная идея: поручить мелким индейцам посадку стены́! А что? Парни все лунки для лиственничек ещё позавчера докопали. Лика за последнее время от непрерывной практики изрядно поднялась и в обморок почти уже не брякалась. Сейчас поставим им невыполнимую цель — и останется только любоваться.

Видели бы вы, как эти архаровцы напыжились от осознания важности задачи! Брови сурово сдвинуты, губы решительно поджаты — хоть сейчас на плакат о комсомольцах-добровольцах. Каждый похватал лопату (хорошо, инструментов сейчас много), чуть не уволокли обе наших садовых тачки — еле мы у них отбили одну, чтоб рыбу возить.

Вот, кстати! Тачек всего две, сразу запишу в нужное. И бочек тоже бы ещё. Я же под засолку прихватила три, из расчёта максимум на человек пятнадцать (думала: рыба, грибы, капуста), а тут такая орава! Да ещё мы приторговывать взялись — значит, по сортам надо разбирать. Вчера как попёрло — и все три бочки теперь заняты, и обе стальных кастрюли, которые нам Мирон подогнал — ну эти, бачки́. Вчера рыбу, которой мало было — ельца, например — пришлось по мелким кастрюлькам распихивать. Хорошо сейчас полевая кухня есть, иначе в чём бы варили — ума не приложу.

И банки нужны. Мелкие — на продажу, большие — нам. Может, пластиковые ведёрки попробовать, кстати? Морочиться с мытьём не надо: расфасовал — и в путь.

Девки молодые вошли в раж — смотрю, снова на рыбалку понеслись, сегодня — с восточной стороны острова.

В Правом рукаве, по течению немного ниже брода, было много тёплых, заросших водорослями-ёлочками заливчиков, полных сороги, за которой ходили хищные пятнистые щуки. В самых мелких ближних держались в основном сеголетки-«карандашики», чуть дальше попадались рыбины сантиметров по семьдесят, ещё чуть поглубже — метровые, а в самых дальних, более глубоких, но всё ещё тёплых ходили такие брёвна, что страшно было и подступаться. После того, как эти дурищи оборвали нам несколько лесок и пару раз искупали рыбаков, рванув за удочку, мы решили, что ну его нафиг, и вернулись в более мелкую заводь. Всё-таки метровые щуки — это уже здо́рово, согласитесь? И то случалось, что ребятишкам приходилось воевать с рыбиной вдвоём, а то и втроём. Видя такую картину взрослые, кто был рядом, торопились на помощь.

Мы с Мариной остались помогать на кухне. Через полчаса прибыла первая тачка с уловом. Ну, красивая рыба, крупная, прямо отборная! Ох, какие щуки! Попросить, что ли, Валю пожарить? Щуки жареной охота, шопипец. Это, конечно, караул — на такую толпу жарить. Но хоть разок… Соберём все сковородки. Вон помощниц сколько, пущай учатся.

Я достала рыбную доску с прищепкой и засела чистить.

Кстати, делюсь лайфхаком: щука отлично чистится металлической сетчатой кухонной губкой. И шкуру не рвёт, и отчищает до нуля без особенных усилий — даже это противное плотное место сразу за башкой и тонкое брюхо. Пользуйтесь!

Я героически взяла на себя щук. Вот люблю эту рыбу — и жареную, и копчёную, и даже солёная она вкусная, но чешуя, блин, самая противная. Противнее только ерши, с этими я сказала вообще ко мне не подходить, а лучше сразу их назад в реку кидать. Чешуйки плотные, колючие и склизкие до невозможности. Бр-р-р!

Мужики всем гуртом решили сегодня кинуться на вторую башню да на доделку погреба. Вова с утра таскает брёвна с делянки. Ещё четверо помощников — те заготовки, что помельче, бригадой. От топоров стоит такой весёлый тюк на всю округу!

Я бодро ширкала сеткой по рыбьей спине. За монотонной работой легче думается.

Мужиков-работников у нас прибавилось почти что вдвое. Сила! На стену взрослые уже не нужны. Северную башню достроят — острог, считай, готов. Погреб есть — уже проще. Надо ещё мост, чтобы с повозками нормально можно было ездить. Ну в самом деле! Рыбы вон сколько! Мы столько не съедим, без ледника попортится, даже в погребе. Значит, надо продавать. Вову, что ль, без конца гонять? Так бы погрузились трое-четверо мужичков…

Чья-то тень загородила мне солнце.

— О, щука! Пожарим? — Вовка! Он наклонился, поцеловал меня в шею, вкусно пахну́в свежесрубленным деревом.

— Да вот хочу Валю озадачить. Ты куда?

— На нижней делянке ещё двадцать брёвен под башню заготовлено. К обеду хочу управиться.

— Ну, давай!

Не успела я разделаться с первой партией, как принеслась Мария-Маэтрил и прикатила ещё тачку рыбы. Одни щуки, здоровые, как поленья!

— Так девки! Давайте двух-трёх помощников на чистку! Не вывезем.

— Ладно! — Маэ тряхнула голубой чёлкой и умчалась, громыхая тачкой.

Из помощников первой пришла Даша.

— Ну ты чё, мать? Опять на чувство долга тебя девки взяли?

— Да нет, — Даша засмеялась. — Мы считалкой посчитались. Сейчас ещё девчонки придут.

— Считаются?

— Ага.

АКТАШ ВСПОМИНАЕТ, КАК ЛАЯТЬ

Ближе к обеду я поняла, что нет уже больше сил смотреть на эту рыбу, и слиняла под предлогом позвать ребятишек, выкапывающих саженцы лиственничек недалеко от брода, на обед.

Мелкие лазили по подлеску, время от времени тюкая лопатками. Акташ, умотанный интеллектуальными собачьими упражнениями, спал в тени куста. Андле, как всегда сопровождавшая детей, стояла на протоптанной уже к броду тропинке и смотрела на другой берег из-под руки. Я подошла, встала рядом и тоже уставилась в ту сторону.

— Ты чего тут?

— Да не пойму… — тополино-зелёные глаза смотрели непривычно тревожно. — Барон прошёл, сказал последнее бревно возьмёт и пойдём на обед — и нет — и нет…

Разросшиеся по противоположному берегу кусты ивняка не давали увидеть происходящее на делянке. В животе от чего-то стало холодно.

— Андле, детей быстро в лагерь! И мужиков зови сюда! Быстро!

Она не успела открыть рта, как Акташ задёргал во сне лапами, а потом зло зарычал, вскочил и бросился в воду. Он бежал и лаял. Я ещё успела подумать, что в первый раз слышу, как он лает, де ещё так угрожающе. Акташу стало глубоко, и он поплыл, задирая вверх морду и продолжая глухо рычать.

Второй мыслью было, что платье будет мешать мне плыть, я сорвала его через голову и забежала в воду.

Потом, сильно потом я подумаю — как мне повезло, что я не успела испугаться! Организм у меня дурацкий. В минуту резкого стресса ноги отказывают. И язык. Я сейчас над этим работаю, но получается пока плохо. Так что — мне тогда повезло «шо пипец».

Акташ плыл впереди, низко рыча, и этот рык расходился в воде со странным булькающим призвуком.

Я начала задыхаться и на секунду встала, упираясь ногами в дно, вспомнила, что могу закинуться энергией и потянулась к земле…

Кто-то страшно заорал, несколько голосов! Ивы затряслись, и из-за кустов вылетела человеческая рука. О, боги… Я автоматически отметила зелёный камуфляж, даже сумела разглядеть пиксельную текстуру.

С нашей стороны тоже кричали, но всё это, то, что творилось позади, доходило до меня глухо, точно через толстый слой ваты…

Акташ уже выскакивал на берег. Скорей!!!

Оказывается, на читах я могу плыть гораздо, гораздо быстрее!

Когда я выбежала на берег, Акташ, поскуливая, уже вытаскивал из кустов окровавленного хозяина.

В животе у Вовки торчало несколько коротких древков от арбалетных болтов, голова у меня начала страшно кружиться.