Карпатского, а несколько секунд спустя громко хлопнула входная дверь.

– Вот, полюбуйтесь! Хороша, ничего не скажешь! Нет, не так мы ее воспитывали… Откуда только что взялось?

– Диана ничего тогда не говорила о том времени, пока отсутствовала? – продолжил интересоваться Карпатский, стараясь игнорировать закипающий внутри гнев. – Может, упоминала человека или место…

– Только отнекивалась. Глаза вылупит и делает вид, что вообще не понимает, о чем ее спрашивают. Маленькая лгунья. Еще тогда надо было ее выпороть как следует, может, в итоге толк бы вышел…

Теперь Карпатский понял, почему Диана назвала его намерение поговорить с ее родителями плохой идеей. Ему здесь ничего не добиться. Даже если семнадцать лет назад Диана что-то и говорила, сейчас ее мать ничего не расскажет.

– Никогда не понимал этого в людях, – не удержался он от замечания, глядя на Анну Георгиевну, теребящую корешок книги и гневно поджимающую губы. – Даже в мужчинах, а в женщинах тем более. Вы же мать… Вы же ее девять месяцев под сердцем носили. Откуда столько злости? Ну, живет она сейчас не так, как вам того хотелось бы, но что с того? Она ж никого не убила, не ограбила, даже не обманула. Сама обманулась. И чуть жизнью за это не заплатила.

– Да прямо! Жизнью! – Анна Георгиевна возмущенно вскочила с места и всплеснула руками. – Диана – любительница драматизировать. И чуть что не по ней, так все с ней плохо обращаются и что-то там должны…

– Вообще-то, я был там. И все своими глазами видел. На две секунды опоздал бы – и убийцу взял с еще одним трупом на руках. А вы бы дочь похоронили…

– Не надо читать мне нотаций, молодой человек. Как вас там? Своих детей лучше воспитывайте, а в мои отношения с дочерью не лезьте!

– У меня нет детей, – процедил Карпатский, направляясь к выходу из кухни.

– Вот и нечего тогда других учить! – крикнула ему вслед Анна Георгиевна. – Она поди уже и перед вами хвостом покрутила, нового покровителя себе нашла… Но вы губу не раскатывайте, мелковаты вы для нее, бедноваты.

– Из города не уезжайте, – бросил Карпатский напоследок, после чего мать Дианы испуганно замолчала, а он наконец вышел из квартиры, тоже непроизвольно хлопнув дверью.

Гнев пылал в груди, не давая спокойно стоять на месте, дожидаясь лифта. Карпатский ходил по небольшой площадке из стороны в сторону, стискивая зубы и кулаки.

До чего ж несправедлив чертов мир! Ведь если задуматься, эта женщина точно так же недоглядела за ребенком, как и он. Геля даже постарше была, ей почти одиннадцать стукнуло, когда все это случилось, а в шесть ее к воде в одиночку не подпустили бы. И в лесу за руку держали бы… И вот к ней дочь живой и невредимой вернулась, а им с женой не повезло. Почему так? Почему не наоборот?

Нестерпимо захотелось курить, а лифт все не ехал, и Карпатский толкнул дверь на лестницу. Всего седьмой этаж, быстрее пешком спустится. Сигарету в рот он сунул еще в подъезде, но поджег, только выйдя на улицу, сразу жадно затянулся, хотя это не могло принести облегчения.

Взгляд скользнул по двору и задержался на Диане. Она не ушла, осталась дожидаться его, тоже нервно шагая из стороны в сторону. Ему сразу стало стыдно за посетившие голову мысли. Девочка-то хорошая и не виновата в том, что ей не повезло с родителями.

Диана тоже заметила его и остановилась. Карпатский направился к ней.

– Что-нибудь удалось узнать? – деловым тоном поинтересовалась она. Голос не дрогнул, и глаза были сухи. Значит, сбежала не потому, что боялась разрыдаться. Не хотела наговорить лишнего?

Он отрицательно качнул головой.

– Вы были правы насчет плохой идеи.

По ее губам скользнула печальная улыбка.

– Простите, что сбежала. Сегодня оказалась как-то не готова ко всему этому.

– Понимаю.

Диана опустила взгляд, словно ей стало неловко, и пробормотала:

– Она раньше такой не была. Может, не очень ласковой, но не такой. Просто злится на меня из-за Кирилла.

– Честно говоря, если бы моя восемнадцатилетняя дочь связалась с мужчиной вдвое старше, я бы тоже злился, – признал Карпатский. Но когда Диана удивленно посмотрела на него, уточнил: – На него. Возможно, даже ноги этому деятелю переломал бы, а ее просто в комнате запер.

– Вы прямо тиран, – улыбнулась Диана. – А если бы это была любовь?

– А это была любовь?

Улыбка моментально погасла, и Карпатский пожалел о заданном вопросе, но брать слова назад было уже поздно.

– Да, вы правы. Знаете, вы очень много курите.

Столь резкая смена темы сбила его с толку, и он с некоторым недоумением посмотрел на тлеющую в пальцах сигарету.

– И что?

– Это вредно. Продолжите в том же духе – не доживете до пятидесяти.

– Обещаете? – с улыбкой уточнил он, снова поднося сигарету к губам.

– Да ну вас, – недовольно махнула рукой Диана. – Что теперь будете делать?

– Поговорю с мужчиной, который вас тогда нашел. Шансов мало, что он помнит какие-то полезные детали, но… Раз уж пошли по пути этой подсказки, стоит отработать ее до конца.

– А мне можно с вами?

– Вообще-то, нет…

Она заметно сникла, и Карпатский продолжил, удивив самого себя:

– Но с другой стороны, вдруг он сможет рассказать что-нибудь, что вас тоже триггернет – и вы вспомните что-нибудь полезное.

Лицо Дианы снова просияло. И ему это понравилось.

Глава 24

17 мая, понедельник

Медвежье озеро

Соболев знал, что Карпатский снова собрался на озеро, поэтому ехать на встречу с Владом не торопился. Выждал пару часов, не желая снова столкнуться с коллегой. Не то чтобы тот мог запретить ему передать информацию о когда-то потерявшейся в лесу Диане Стрелецкой. Дело то давнее, некриминальное, официально пока не имеющее отношения к текущему расследованию, а значит, ничего секретного в нем нет. Но лишний раз мозолить Карпатскому глаза не хотелось. Будь это кто-то другой, с кем у Соболева за годы службы сложились более дружеские отношения, было бы проще.

Но именно с Карпатским Соболеву никогда не удавалось найти общий язык. Как и остальным сотрудникам. Тот всегда был себе на уме, всегда немного в стороне. Сначала, вероятно, потому, что был новеньким, а потом… Соболев не задумывался об этом, не так уж часто сталкиваясь с Карпатским по работе: обычно они занимались разными делами. Он смутно помнил, что в Шелково тот приехал еще женатым, но вскоре развелся. Покопавшись в недрах памяти, Соболев припомнил, что причиной развода стало какое-то несчастье с дочерью, кажется, та даже погибла. В принципе, это многое объясняло, но редко всплывало в разговорах. Поэтому трагическое обстоятельство постепенно стерлось даже из памяти тех, кто успел узнать Карпатского тогда.

Как долго коллега задержится в гостинице, Соболев, конечно, не знал, поэтому внимательно осмотрел стоянку, пока парковался сам и когда вылез из машины. Только убедившись, что знакомого Ниссана нигде нет, спокойно направился к зданию.

Девушка за стойкой администратора улыбнулась ему одновременно приветливо и настороженно. Видимо, поняла, что он не потенциальный клиент, но должность обязывала ее демонстрировать гостеприимство.

– Мне нужен Влад Федоров, – с ходу сообщил Соболев и указал на дверь с табличкой «Только для персонала». – Он у себя?

– Да, я сейчас его позову. Как вас… Постойте, туда нельзя!

Соболев, уже направившийся к двери, проигнорировал ее протест и лишь бросил на ходу:

– Все в порядке, мне можно. Я из полиции.

Как он и ожидал, после этого заявления девушка перестала пытаться остановить его. А ведь могла бы