— Её это оскорбило.

— Я не хотела её оскорблять, — простонала она. — Я просто хотела предложить вариант, но Сергей всё подслушал. — Представляла ли она, как напряглись все его мышцы при упоминании режиссёра? — В любом случае, мне кажется, что мне брошен вызов. Чтобы показать, готова ли я к большей ответственности в компании. Или, может быть, просто… профессионально. С самой собой.

— Готова, — категорично заявил он. Затем: — А ты не думаешь, что готова?

Ханна повернулась лицом к сиденью и рассмеялась. — Моя лос-анджелесская терапия начинает действовать на тебя.

— О Боже. Так и есть. — Он медленно покачал головой, затем вернулся к внимательному изучению её. — Это был смелый шаг, Веснушка. Намекнуть на группу. Обратиться к ней с песнями. Ты не хочешь принять вызов?

— Не знаю. Я думала, что мне нужны вызовы. Но теперь я просто боюсь, что не справлюсь и пойму, что мне никогда не суждено было стать главной героиней, понимаешь? Это чувство — только для того, чтобы ехать одной в машине и слушать The Doors.

— Чушь.

— Я могу сказать то же самое о твоём убеждении, что ты не можешь быть капитаном корабля, — спокойно заметила она.

— Разница в том, что я не хочу быть лидером. — В его тоне было гораздо меньше убеждённости, чем в прошлый раз, когда они говорили о том, что он возглавит «Делла Рэй», но он, похоже, этого не заметил. А вот Ханна заметила. — Ты, Ханна? Ты можешь это сделать.

Благодарность зарождалась в её груди, и она позволила ему увидеть это. Она наблюдала, как он впитывает её с немалым удивлением. — Эти песни, вероятно, так и остались бы бессмысленными в папке, если бы ты не спел для меня. — Его грудь поднималась и опускалась, но он больше не мог смотреть на неё. — Спасибо за это.

— Эй. — Он поскрёб костяшками пальцев щетинистую тень своей челюсти. — Кто я такой, чтобы скрывать от мира свой минимальный талант?

Как будто космос идеально выровнялся, по радио зазвучала песня «You've Lost That Lovin' Feelin» группы Righteous Brothers, и Ханна издала блаженный вздох. — Я рада, что ты так считаешь, потому что ты определённо будешь петь эту песню вместе со мной.

— Боюсь, что нет…

Она понизила голос и пропела начальные такты, заставив его рассмеяться, хриплый звук стал низким басом в заглушенной дождём машине. Второй раз за этот день отсутствие вокальных навыков заставило её остановиться, но когда Фокс с новой тревогой взглянул на вход в церковный зал, она прибавила громкость и продолжила, выхватив ручку из подстаканника, чтобы та служила микрофоном. Ко второму куплету Фокс покачал головой и присоединился к ней. Они сидели под дождём и пели во всю мощь своих лёгких до самой последней ноты.

Когда через несколько минут они наконец вошли в церковный зал, скованность с плеч Фокса полностью исчезла.

Шарлин Торнтон была именно такой, какой её описал Фокс.

Она носила большие старинные очки с розовым оттенком, длинный свитер обтягивал её стройное тело, а на висках пробивались седые пряди. В церковном зале было полно откидных столиков, и она проходила через них, держась в тени, осыпая остротами игроков в бинго и приглаживая перья, взъерошенные непогодой.

В её руке была пачка «Мальборо Редз», хотя она, казалось, не спешила ничего делать, не говоря уже о том, чтобы выйти на улицу и выкурить одну. Казалось, она скорее использовала пачку для жеста или, возможно, в качестве защитного одеяла.

Ханна не была готова к тому вздрагиванию, о котором предупреждал её Фокс, особенно когда это исходило от его собственной матери. Или к яростному всплеску чувства защиты, которое пронзило её с головы до ног. Это было так сильно, что она, не задумываясь, потянулась к руке Фокса и переплела их пальцы, а сердце слегка подпрыгнуло в груди, когда он не только не отстранился, но и притянул её ближе к себе.

— Привет, ма, — сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать её в щеку. — Рад тебя видеть. Ты отлично выглядишь.

— Взаимно, конечно. — Прежде чем он успел отстраниться, она взяла его голову в обе руки, сканируя его материнским взглядом. — Вы только посмотрите на эти чёртовы ямочки на моём сыне! — воскликнула она через плечо, повернув несколько голов. — А кто эта молодая леди? Разве она не чертовски мила?

— Да, это Ханна. Она довольно милая, но я бы не советовал с ней связываться. — Его губы подпрыгнули на одном конце. — Я зову её Веснушкой, но её другое прозвище — Капитан Убийца. Она известна в Вестпорте тем, что вступала в схватку с Бренданом. И совсем недавно за то, что назвала некоторых местных жителей мешками с шарами.

— Фокс! — шипела Ханна.

Рассмеявшись, Шарлин отпустила голову сына и положила согнутые запястья на бёдра. — Ну, теперь, я бы сказала, это заслуживает лучшего места. — Она повернулась и махнула рукой, чтобы они следовали за ней. — Идёмте, идёмте. Если я не начну в ближайшее время, будет бунт. Приятно познакомиться с тобой, Ханна. Ты первая девушка, которую Фокс привёл познакомиться со мной, но у меня нет времени раздувать из мухи слона.

Проклятье. Ханне она сразу понравилась.

А ей так хотелось её возненавидеть после того, как она вздрогнула.

Шарлин подтолкнула её и Фокса к стульям в передней части зала, прямо перед сценой, где было установлено оборудование для бинго, достала из фартука несколько бинго-карт и промокашек и бросила их на стол.

— Удачи, вам двоим. Главный приз — блендер сегодня вечером.

— Спасибо, ма.

— Спасибо, миссис Торнтон, — неохотно ответила Ханна.

— Пожалуйста! Давай не будем церемониться. — Она сжала плечи Ханны, усаживая её на один из металлических стульев. — Ты будешь называть меня Шарлин, и я буду надеяться, что у моего сына хватит здравого смысла привезти тебя сюда ещё раз, чтобы у тебя был шанс назвать меня хоть как-нибудь. Как тебе это?

Оставив этот вопрос висеть в воздухе, Шарлин уплыла.

Фокс выдохнул, выглядя удручённым. — Она — персонаж.

— Я действительно хотела на неё разозлиться, — хмуро сказала Ханна.

— Я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь, Веснушка, — ответил он, но слова почти полностью проглотил в шуме стульев и волнении вокруг них. Напротив Фокса и Ханны сидели две женщины, воздвигшие между собой переносной барьер, перед ними были разложены десять карт, а наготове лежали радужные промокашки.

— Следите за Элеонорой, — сказала женщина справа, ближе всего к сцене. — Она нераскаявшаяся мошенница.

— Просто закрой свой рот, Пола, — шипела Элеонора через барьер. — Тебе всё ещё обидно, что я выиграла эту голландскую печь две недели назад. Ну, ты можешь засунуть это высокоморальное отношение туда, где не светит солнце. Я выиграла честно и справедливо.

— Конечно, — пробормотала Пола. — Если честно и справедливо означает жульничество.