* * *

– Эта неделя тянулась целую вечность. Наконец-то выходные. – Эди повела плечами, поправляя лямки рюкзака, и тяжело вздохнула.

– Ага, – кивнула Лейла. – Мне иногда кажется, что мистер Беннетт нарочно так нагружает нас в пятницу. Он же знает, как нам всем хочется домой. Мы сегодня просто ужас как много писали. – Она вздрогнула от воспоминаний об уроке.

– И ужас как много думали, – хихикнула Эди. – Ты чего делаешь на выходных? Придёшь ко мне завтра?

– Было б здорово. У меня сегодня только плавание, – согласилась Лейла.

Девочки жили недалеко друг от друга – когда-то давно на этом месте стояли старые фермы, но теперь их застроили новыми домами для жителей деревни. У каждого такого дома был свой собственный садик, а их фасады выходили на большой общий двор, и это означало, что ребята могли играть все вместе. Вплоть до этого года папа или мама всегда провожали девочек в школу, но, к счастью для Эди и Лейлы, тропинка от их домов вела, никуда не сворачивая, по краю поля, прямо до школы. Теперь они в пятом классе, и им разрешили самим ходить на учёбу и возвращаться обратно.

Подруги уже были недалеко от дома, они шли мимо пшеничного поля, стараясь держаться поближе к ограде, которая хоть как-то защищала их от моросящего дождика. Лето ещё не закончилось, но день стоял сырой, и уже веяло прохладой и осенью.

– Это что, птичка? – спросила Эди, внезапно остановившись.

– Где? – Лейла тоже остановилась, вглядываясь в траву у дорожки. Они довольно часто встречали по пути фазанов или кроликов. Но сейчас она никого не видела.

– Я точно слышала какой-то звук. – Эди медленно повернулась, стараясь понять, откуда он доносился. Может, птенчик выпал из гнезда. В это время года птицы уже не высиживают яйца, но некоторые вновь откладывают их после того, как птенцы научатся летать. Так что на земле вполне можно обнаружить неоперившегося беднягу.

– Какой-то писк. Ты не слышишь? – Она присела на корточки. Звуки доносились чуть поодаль от дорожки.

– Oй… да, кажется… – Лейла нахмурилась и тоже присела.

– Вроде бы здесь, около ограды. Но теперь затих… – Эди почувствовала, как у неё заколотилось сердце. Когда она только услышала писк, ей было просто любопытно, кто же там плачет в кустах, но теперь она всерьёз забеспокоилась. Если сначала он издавал тихие и слабые звуки, то сейчас, когда всё прекратилось, казалось, будто тот, кто пищал, сдался – или у него не осталось сил, чтобы продолжать звать на помощь.

– Точно, это отсюда доносилось, – пробормотала Эди, наклоняясь и раздвигая руками длинные мокрые стебли. За стеной травы и диких цветов во все стороны тянулись ветви куста боярышника.

– Осторожно, тут проволока, – сказала Лейла, заглядывая Эди через плечо. – Под кустами я вижу колючую проволоку. Не поцарапайся.

Эди кивнула:

– Ага, я осторожно. Oй! Слышала?

Раздался ещё один тихий писк. Определённо, в зарослях был кто-то маленький и несчастный.

– Кто это? – теперь Лейла тоже забеспокоилась. Эди аккуратно раздвинула ветки с шипами, и девочки заглянули в образовавшийся проход.

– Oй нет… – прошептала Лейла. В зарослях ограды, зацепившись за колючую проволоку, висел маленький рыжий комочек.

Котёнок – крошечная девочка – услышала, как к ней кто-то приближается. Она не понимала, что слышит детские голоса, ведь до этого ей никогда не приходилось встречать людей. Она знала только свою маму, братишку и сестрёнок, которые почему-то оставили её здесь. Она не понимала, что случилось… Может, это мама за ней пришла? Совсем не похоже. Она ходит быстро и тихо, не так – с шумом и громко топая. Кошечка заворочалась, не зная, попытаться ли освободиться снова, пока эта странная штука не подобралась ближе. Но двигаться не получалось. Она попала в западню, и каждый раз, пытаясь выбраться, она чувствовала, что её что-то держит и забирает все силы.

Ей нужна помощь.

Но если это не мама, то кто? Котята слышали, как лисы и другие звери ходят вокруг дупла, в котором их мама устроила нору, но самих зверей никогда не видели. Котята были такими маленькими, что пока знали только свою маму – тепло, которым она их окружала, её молоко и ласку, когда она их вылизывала.

Должно быть, это мама вернулась за ней, решила малышка. Мама её не бросит. Она снова попыталась вывернуться и мяукнула так громко, как только могла. «Найди меня, помоги, забери домой, мне страшно!» И даже теперь всё, что можно было услышать, – лишь слабый писк. Она опять стала извиваться изо всех сил, пытаясь освободиться из проволоки. Проволока качнулась, и котёнок запищал – теперь от боли, что-то дёрнуло её за длинную шёрстку и впилось в шею.

Шум приближался, малышка пыталась вывернуться и посмотреть, кто же это, и продолжала звать маму. Но вместо мамы, торопившейся на помощь, она увидела два испуганных лица с широко открытыми глазами. Кошечка подёргалась ещё, и проволока глубже вонзилась ей в шейку. Было больно, малышка обессиленно повисла. Она так устала и так боялась всего.

Совсем ничего не понимая, она закрыла глаза и надеялась, что это большое и страшное уйдёт, а за ней скоро вернётся мама.

– Котёнок! – выдохнула Эди. – А я думала, это птичка…