Словно в бреду, она подняла свой небольшой саквояж и вышла под проливной дождь. Холод пробирался под одежду заставляя то и дело содрогаться и ежиться. Джулия сделала несколько шагов, но почувствовала сильную слабость в ногах. Пришлось остановится, пытаясь унять рвущееся из горла рыдание. Куда ей податься? Первый раз в чужом городе, без друзей и знакомых. Зачем она приехала сюда? Зачем послушала мать?

Слуга просил ее назваться, но как она могла этого сделать? Редингтон, скорее всего не стал бы с ней говорить. И это неудивительно, после всего, что произошло. Она и не ждала ласкового приема, просто надеялась…, надеялась увидеть его, а дальше будь что будет. Пусть тогда решает, как поступить.

Конечно, в ее положение рассчитывать на поддержку не придется, но прежде чем окончательно загубить свою жизнь, она должна была сказать ему…

Несколько раз глубоко вдохнув, заглушая боль в сердце, Джулия замершими руками вновь подняла свой саквояж и направилась к единственному стоявшему на противоположной стороне кебу. Вежливо поинтересовавшись, отвезет ли он ее в нужное место, она услышала от возницы:

– Меньше чем за пол кроны я и с места не двинусь…

Джулия и так до поры расстроенная, была просто убита наглостью этого человека. Цена была просто грабительской, однако выбора не было.

Она кивнула и человек в точно таком же мокром, как и у нее, одеянии спрыгнул с козел, и открыл ей дверцу. После, словно дождь ему совершенно не причиняет неудобств, он залез обратно и вопросил:

– Куда прикажете ехать, мисс?

Джулия задумалась. Она должна была остановиться у сестры, но Абби уехала, оставив послание, что она не сможет ее принять, так как срочно должна сопровождать мужа с визитом к его родственникам. Они конечно важнее родной сестры. Конечно, скорее всего, это было неслучайно. Она ведь думала, что Джулия приехала приобщиться к ее роскошной жизни. Как всегда, она не потрудилась предупредить о своем отъезде ни секунды, не переживая, где придется остановиться сестре. В послании она сообщила, что вернется через два дня и предложила пожить в гостинице.

Однако Джулия ждать не собиралась. Она решила поехать прямиком к Редингтону, расставить все точки над «и», а после уже уехать подальше. Мать совершенно ясно дала понять, что дочь должна ответить за свою «эгоистичность и распутство».

Возница явно торопился и грубовато словесно поторопил пассажирку:

– Решайте быстрее, дамочка или я вас высажу.

– Отвезите меня в ближайшую приличную гостиницу, пожалуйста, – борясь со слезами попросила она.

Колеса повозки тронулись вперед.

Внутри у Джулии было чувство, что она бездомная собака, которую все пинают, такого испытывать ей еще не доводилось. Много ли испытаний предстоит впереди, со страхом спрашивала себя бедная девушка? Как жестоко судьба ее наказывает, какой несносной стала теперь ее жизнь. Словно мало было того, что сердце рвалось после его отъезда, мало пролитых горьких слез, мало унижений, свалившихся на ее голову после размолвки. Все только и бросали в спину, что она взбалмошная и непостоянная. Мать была просто вне себя от ее поступка, даже Абби пришла в замешательство, быстро, однако перешедшее в хвастовство своим выгодным положением. И никто, никто из них не мог знать, какая неравная сила встала на пути у Джулии.

Никто не посочувствовал и не утешил в момент краха ее надежд и тайных желаний. Идти против воли его тети и ее доводов было бы глупо. Она ясно дала понять, Джулия не сделает его счастливым.

После его отъезда она к своей досаде поняла, что успела сильнее к нему привязаться, нежели казалось. Сердце билось и трепетало, словно раненая птица в клетке и тысячу раз разум вопил о том какую глупость она сделала, отпустив того, кого любит. Однако этот же разум твердил насколько большей была бы боль разочарования, когда слова тети Бет, как злое пророчество стало бы явью, а это произошло бы несомненно.

В гостинице, в которую ее привез возница, увы, оказали не самый радушный прием. Вид промокшей молодой особы без сопровождения не особо впечатлил высокопарных метрдотелей. Они пытались выставить ее, предложив несколько мест более, по их мнению, подходящих, мол здесь дорого для вас, намекали они. Ее имя здесь никого не впечатлило, поскольку отец редко бывал в Лондоне и не имел здесь особых связей. В конце концов Джулия смогла убедить их, что вполне порядочная девушка и просто оказалась в очень неприятной ситуации. По счастливому совпадению случайное упоминание имени сестринского мужа смягчило отношение. Оказалось, Пиппард частый гость здешнего ресторана. В итоге ее предупредили, что обязательно поинтересуются, знает ли он мисс, когда тот зайдет в очередной раз, а пока так сказать предоставляют честь здесь переночевать авансом.

Уплатив за комнату наперед для пущего доверия, уставшая разбитая девушка осталась наедине в просторном номере отеля. Она не могла думать о том, что денег, пожалованных матерью, надолго не хватит, и не могла думать, как она станет их добывать потом. Мать ее послала сюда, причем одну, в надежде на то, что это поможет исправить ситуацию, пригрозив, что в противном случае отречется от нее навсегда. Напуганная, Джулия пристала на мамины угрозы, хотя долго и тщетно искала предлог оттянуть поездку в Лондон. Да и вообще она надеялась, что найти Редингтона будет непросто. Город большой – она никого не знала. Однако мать умудрилась найти точный адрес и вручила ей. Она сказала что, если Джулия сделает попытку все наладить, она в свою очередь станет более снисходительна к ее положению. Естественно мать думала в первую очередь о деньгах. Ведь рассчитывать на поддержку сестры не стоило и думать, та, скорее всего, отречется от всего, что связано с их именем, когда правда вплывет наружу.

Но Джулия не верила, что он поможет. Только чувствовала, как ее жизнь перестает принадлежать ей – ее все дергают себе в угоду, словно она марионетка в руках судьбы. Но и себя она тоже винила, она и вправду зашла слишком далеко, совсем не думая о последствиях. Если бы она понимала тогда, что поддаться искушению было самой глупой ошибкой в ее жизни.

Пока Джулия ехала в Лондон она все еще решала, стоит ли ей снова увидеться с бывшим женихом, и сердце подстегнуло сделать это. Еще один раз. А потом можно отправиться к подруге в Бат, погостить немного там. Та давно ее приглашала, и Джулия написала, что навестит ее по дороге домой.

Теперь же после столь оскорбительной и неудачной попытки осуществить задуманное, она не знала, стоит ли пробовать снова или отправляться утром в путь.

Джулия еще не до конца понимала свое положение, и понятия не имела, что шансов выжить одной, у нее нет – она уже погублена. Ей всего восемнадцать, а в восемнадцать надежды всегда весьма оптимистичны.

Утро вечера мудренее, подумала измученная девушка, чувствуя себя абсолютно не в состоянии что–то решать. Сейчас ей хотелось просто забыть свое горе, укрывшись от этого враждебного мира под одеялом.

Немного оглядевшись вокруг, Джулия распаковала свои немногочисленные вещи, достала ночную сорочку, и принялась раздеваться. Мокрое платье туго обтянуло фигуру. Гостиничная горничная долго мучилась с застежками и, забирая платье для просушки и чистки, приговаривала, что оно так испорчено, что трудно будет привести его в порядок. Джулия поняла, что споры с метрдотелем и поездка заставили ее пробыть в нем слишком долго. И даже после того, как тело погрузилось под теплое одеяло, ее продолжало трусить. Вскоре она начала чихать и слегка пошмыгивать носом. Выпив чаю и немного перекусив в обед, она пролежала весь день, не в силах встать. Целую ночь ей снились беспокойные сны.