– Неужели?

Лазар пожал плечами:

– Мне нечего сказать вам, настоятель. Эти вещи – дар от моих первых наставников из часовни на севере страны.

Гвидо приложил перстень Лазара к своему перстню – последний был явно чернее.

– Быть может, – буркнул Дауф, – бедным монахам из часовни было не по карману то, что нынче украшает наши руки.

– Быть может, – согласился Гвидо. – Но мы не можем исключать, что брат Лазар ходит в поддельном железе.

Гвидо вновь взял свой платок и прижал его к носу. Шумно вдохнул.

– Вы ведь разумный человек, брат Лазар, – произнёс он медленно. – Верно? – Чуть подался вперёд. – И, как бы там ни было, храм действительно не забудет ваш вклад в дело хургитанской ведьмы. Мы чрезвычайно ценим помощь. Любую помощь, понимаете?

Лазар не понимал.

Гвидо отнял платок от лица. Посмотрел пристально и спросил мягко – тоном родителя, готового простить шалость:

– Вы хотите в чём-то покаяться, брат Лазар?

Книги, вспыхнуло в мозгу. Они обязательно найдут книги. Стоило ли признаться, что он на досуге читал то, что не следовало читать добропорядочному башильеру?

Однако тогда он лишится поддержки Дауфа, а за простым признанием потянутся обвинения посерьёзнее.

– Нет, настоятель, – ответил Лазар спокойно. – Мне не в чем каяться.

Гвидо ещё немного побуравил его взглядом.

– Хорошо. – Он достал из-за пазухи бархатный футляр. – Очень хорошо. – Осторожно выудил из футляра фигуру: плоскую ладонь на подставке. Сделана она была из железа такого чёрного, что, казалось, не отражала, а поглощала свет. – Полагаю, вам известно, что это.

Ответа Гвидо не дождался и объяснил:

– Рука Миллетхен. Образец чистейшего чёрного железа.

Лазар просто кивнул. Знаю, мол.

– Коснитесь его.

Лазар приподнял брови.

Держи лицо, велел он себе. Изобрази оскорблённую невинность.

– Это возмутительно, – процедил сквозь зубы. – Настоятель, вы отдаёте себе отчёт, в чём меня обвиняете? И в чём обвиняете моих братьев, с которыми я жил и работал бок о бок почти шесть лет в разных частях Хал-Азара? – Хмыкнул. – По-вашему, я лгун, а они – дураки?

– Брат Лазар, – повторил Гвидо медленно, – будьте добры, коснитесь чёрного железа.

Лазар длинно выдохнул, а вслух бросил – нарочито беспечно:

– Как угодно. – И потянулся к Руке Миллетхен.

Держи лицо, повторял он про себя, держи лицо. Оно должно быть не такое, какое бывает у взятого врасплох колдуна.

Я настоящая дахмарзу, говорила Айше в его кошмаре, не то что ты.

Может, она права. У Лазара не было учителей и помощников в обряде, он сам распахал себя наживую и попытался вырезать из себя всю колдовскую силу, но кто знает, как правильно?..

Подушечки пальцев обожгло.

Сердце Лазара пропустило удар прежде, чем он осознал: это не жар, а холод – от простого прикосновения к металлу.

Лазар прижал свою ладонь к Руке Миллетхен. Выждал время. Отстранился. Провернул запястье так, чтобы башильерам было проще увидеть результат.

На коже – ни следа от черноты.

– Что дальше? – осведомился Лазар желчно. – Чистый огонь? Или, может, вгоните в меня железные штыри, как в заправского еретика?

Эйлуд выглядывал из-за спины брата Гвидо. Заметил:

– Ведьму тоже не выдавало чёрное железо.

– Ведьма, – плюнул Дауф, – потомственная чернокнижница. Она научилась этому приёму от своих мамок и бабок, которые собрали хал-азарскую погань по всем уголкам этой проклятой страны и передали её с молоком своим дочерям.

Как приятно, что Дауф пересказывал его слова, хоть и в своей грубой манере. Ничего про дахмарзу. Просто Айше и женщины её рода – удивительные ведьмы, вот и всё.

Гвидо смотрел на ладонь Лазара, точно не верил, и Лазар спросил со злорадной радостью:

– Ещё разок? Я могу. – Стиснул Руку Миллетхен. – Я готов прижать чёрное железо ко лбу или щеке, если это устроит настоятеля.

«После того что я с собой сделал, я выдержу хоть железные колья».

– Позвольте мне, – вызвался Эйлуд.

Он перехватил Руку Миллетхен и дотронулся ей до предплечья Лазара – рукав предварительно закатал сам, – а затем до его шеи и лба. Результат был тот же: чёрное железо Лазара не обожгло.

– Довольно. – Дауф поднялся. – Мне надоел этот балаган. Можно подумать, что у храма больше нет никаких дел.

Эйлуд скрестил руки на груди.

– Чистый огонь…

– Я соглашусь пройти проверку чистым огнём только в том случае, если со мной её пройдут все присутствующие. – Лазар тряхнул предплечьем, поправляя рукав. – Если помните, разводить чистый огонь для суда – это тонкая наука, а сейчас в храме нет опытных дознавателей. Я не хочу стать жертвой судебной ошибки.

Гвидо опять прижал к носу платок. Помолчал.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Очень хорошо, брат Лазар. – Задумчивый взгляд – по знаку и перстню Лазара. – Вы можете быть свободны. Вы все.

Лазар поднялся первым, подобрал свою трость. Дауф подошёл к нему и хлопнул его по плечу.

– Идём, – сказал он. От шлепка Лазар покачнулся и чуть не зашипел от досады: да, он не был крепок и после того, что с ним учинил Йовар, но всё же давно не ощущал себя таким слабым. Это последствия обряда или так сказывалась потеря ещё одного куска души? – Я тебя провожу.

По крайней мере, Эйлуд не скинет его с лестницы.

Лазар развернулся в дверях.

– Настоятель. – Полупоклон. – Раз уж чёрное железо, которое я носил, недостаточно чёрное и железное, быть может, вы поможете мне обзавестись другим?

Гвидо промакнул лоб платком. Бросил:

– Я пришлю тебе другой знак и другой перстень.

Надо же. Уже «тебе».

– Благодарю. – Лазар снова поклонился.

Подумал: нужно всё-таки избавиться от книг в ближайшее время. Как их вынести – через Саака? Не подставить бы его.

По дороге обратно Дауф показал всё многообразие иофатского языка, сдобренного хал-азарскими ругательствами. Он ворчал без устали, пока они спускались с башни, пересекали главный зал храма и внутренний двор.

– …Кусок верблюжьей лепёшки, – подытожил Дауф наконец. – Хал-азарцы вот-вот вернут себе город, храм опустел, и от наших братьев остались только зола да кости, но Гвидо ведёт себя так, будто он гроссмейстер и у него в руках огромная власть. Устраивает тут дознавательские игры!

Лазар сощурился на свету. Над двором стягивались лохматые набрякшие тучи.

– Будет гроза.

– Не то слово. – Дауф сплюнул. – А, ты про дождь? Но нас всех ждёт кое-что похуже дождя.

Указал на столб, на котором сожгли Айше.

– Когда придут хал-азарцы, – а, поверь моему опыту, придут они очень скоро, – костры заполыхают уже по нам.

– Уезжайте, прецептор. – Трость Лазара скользила по мелким камешкам.

– Я? Ни в коем случае. – Дауф мотнул головой. – Да и некуда. Всё равно перехватят нашего меченого брата. Ну, и посмотри на меня: я с