— Ты это сам слышал?

— Нет. Не помню я, кто это услышал, но после узнали все.

— Ну да… деревня… Ты ответил на мои вопросы, ступай, отдыхай.

— Эй! А боль?! Вы обещали?

— А разве ты страдаешь от нее так же, как в начале нашего разговора?

Кузнец, прислушавшись к своим ощущениям, недоуменно ответил:

— Куда слабее стала. Как вы это сделали?! Ведь ничего такого не заметил.

— Иногда достаточно вовремя сказанных слов и некоторых интонаций. Иди. Патавилетти, приведи ко мне преподобного.

— Может, сперва мясца пожуете, покуда горячее?

— Хорошо. Приведи его сразу после ужина. И проследи, чтобы кузнец перед этим как следует пообщался с преподобным. Не хочу одно и то же разжевывать еще и ему.

Не прошло и минуты после того, как последний кусок отборного мяса был пережеван и запит теплой водой из кожаной фляги, а место кузнеца занял второй пленник. На первого он не походил ни комплекцией, ни лицом, ни упрямым взглядом, но многоопытный глаз Мексароша безошибочно определил, что этот человек куда сильнее духом, да и телом если уступает Агнару, то ненамного.

Впрочем, это мелочи. Ему без разницы, от кого получать информацию — от слабака или от силача.

— Буду краток, мне нужны ответы на некоторые вопросы. Надеюсь, вы успели пообщаться и уже знаете, что врать мне не стоит.

— Да. И Мади, и Агнар говорят, что вы легко определяете ложь. И еще вас интересует все, что касается связи Дирта с магией. И его тайники вам любопытны. Так что отвечу сразу, ни о каких тайниках Дирта я не знаю. И ничего связанного с магией за ним не замечал. Он всегда был обычным мальчиком, с магией якшался лишь лэрд Далсер.

— Вы — неглупый человек, если из расспросов парочки недалеких пленников сумели уловить суть. Итак, вы уверяете, что ничего не замечали. Но в ваших словах я уловил едва заметную нотку неискренности. Вы не врете, но и не говорите всю правду. Это плохо, ведь мне не нужна половина информации. Мне нужно целое. Итак?

— Лэрд Далсер учил Дирта.

— Магии?

— Может быть, и так, я не знаю, не видел сам, а что видел, не понимал сути.

— Что именно видели?

— Видел однажды, как он крутил у него перед глазами серебряный шарик. К чему такое делать, не знаю, но попахивало магией.

— Шарик был как следует отполирован? Блестел?

— Да.

— Это не магия. Хотя некоторые считают такое утверждение спорным.

— Вам виднее.

— Чему еще он учил Дирта?

— Грамоте учил, Дирт хорошо читал и писал и в счете никогда не ошибался. Еще учил фехтованию с оружием разным.

— В доме Далсера я не видел оружия.

— Деревяшками учил.

— Часто занятия проводил?

— Почти каждый день.

— Вас не удивляла такая настойчивость?

— Дирт и лэрд Далсер происхождением из аристократов, а они все должны уметь обращаться с оружием, так заведено.

— Почему вы решили, что мальчишка из аристократического рода?

— Далсер сам говорил такое. И учил его вести себя не как простолюдин.

— Он что-то рассказывал о семье Дирта? О каких-нибудь родственниках? Что-то более конкретное, чем констатация его аристократического происхождения?

— Нет. Лэрд был скрытным человеком, мало что рассказывал. Один раз только обмолвился, что Дирт сирота. Это когда его спросили, не сыном ли тот ему приходится, болтали у нас о таком некоторые.

— По-вашему, он не обманывал?

— Вы о том, что тот сирота, или о том, был ли лэрд Далсер отцом Дирта?

— О том и о другом.

— Лэрд Далсер ни разу не был замечен в обмане. И Дирт не походил на него внешне.

Маг задумчиво почесал подбородок, вздохнул:

— Все это безумно интересно, но мне действительно важно найти тайник лэрда. Я думаю, мальчишка о нем знает. Я прав в этом?

— Не знаю. Но думаю, если у лэрда и был тайник, Дирт может о нем знать. У них не так уж много секретов друг от друга было, мне так кажется.

— Будет не лишним добавить, что, если вы мне поможете в поисках тайника и поиски окажутся успешными, вы и ваши люди получат свободу.

Преподобный улыбнулся одними губами:

— Хеннигвиля больше нет. К чему мне теперь жить? Это были мои люди, и они мертвы. Плохо, что я не остался с ними, мой долг сопроводить их на небеса.

— Вы удивитесь, но я уважаю ваши верования. Не то чтобы симпатизирую, но считаю, что ни одна вера не достойна насмешек. И мне известно, что месть у вас не приветствуется. Но посмотрим правде в глаза, это лэрд Далсер убил ваших людей, а не мы. Именно его камнепад уничтожил Хеннигвиль. Было бы справедливым отомстить ему хотя бы тем, что раскрыть его тайну.

— Далсер мертв, ему все равно, доберетесь вы до его тайника или нет. А что касается мести, согласен, мы противники подобного, но отомстить мне очень хочется. Вот только не лэрду, а вам.

— Признаю, на руках моих воинов немало крови ваших людей, но все же несравнимо меньше, чем у Далсера.

— Черный, я тоже умею отличать правду от вымысла. И не надо пытаться доказать мне то, чего нет. Все мы мертвецы. Мы умерли в тот самый миг, когда ваши ноги запачкали наш берег. Мы ведь не просто так сюда перебрались. Мой отец всегда говорил, что спайдеры все равно нас найдут, что ни делай, и это будет нашим концом. Я во многом с ним не соглашался, но теперь признаю — он был прав почти во всем. Далсер далеко не святой, но он позволил ни в чем не виновным людям умереть без мук, приняв на себя грех их убийства. А вы убиваете так, как даже звери не убивают. Вам нужны муки и надо, чтобы на муки жертв смотрели другие. Те, которые ждут своей очереди умереть. Это все знают. Вы грязь, вы главная мерзость грешного мира. Я не стану помогать палачам. Ни в чем не стану.

Маг вскинул руки, останавливая Патавилетти, который от души размахивался, чтобы врезать не на шутку разошедшемуся преподобному по затылку.

— Уже помогаете. Вы ведь отвечаете на мои вопросы.

— Но я не рассказал вам ничего полезного.

— Мне виднее.

— Вам ничем не помогут мои ответы. Вам ничьи ответы не помогут.

— Почему вы это решили?

— Вам недолго осталось жить, а мертвым грешникам любые ответы ни к чему.

— Вот как? И по какой же причине я покину этот мир?

— По очень простой, вас убьет Дирт.

— Он уже пытался.

— Это была только легкая разминка.

— Он всего лишь мальчишка. Гнев застилает вам взор, раз не замечаете очевидного.