Осталось 2 дня

Я сидела на одной из скамеек в Кенсингтском саду. Сфотографировав статую Питера Пэна, я выложила ее в Инстаграм, чтобы Никки поняла, где меня искать. Я даже не стала подписывать пост – она же умная, и так поймет, где и почему я хочу с ней встретиться. Я просто ждала.

Ранним утром в парке было совсем мало народу. Пара бегунов да мамаши с колясками. Я сжала руки в кулак и расслабила их снова; на внутренней стороне ладони остались темно-красные следы в виде полумесяца.

– Вот ты где! – раздался голос Никки. Она спрыгнула с велосипеда, подняв в воздух облачко пыли. Шуршание колес по гравию напомнило мне звук молока, льющегося в тарелку с хлопьями. Никки надела пышное платье в цветочек, в котором была похожа на героиню сентиментального романа.

Я с силой кинула в нее баночку, которая с глухим звуком врезалась ей в грудь и упала к подножью статуи, где благополучно разлетелась фейерверком из стекла и порошка. Ники уронила велосипед и потерла место удара.

– Эй, больно…

Она не успела договорить – я кинулась к ней и ударила по лицу. Мой кулак встретился с ее челюстью со звонким хлопком. Голова Никки резко дернулась назад. Она споткнулась о велосипед и приземлилась на колено, прежде чем успела отскочить.

– Эй, девочки, вы что творите? – крикнул в нашу сторону пожилой мужчина с легким неразборчивым акцентом.

Тяжело дыша от ярости, я отошла назад. Кулак болел, словно от удара кости разлетелись на мелкие кусочки. Я потрясла рукой, стараясь унять жжение. Я еще никогда ни с кем не дралась. Все мое тело было переполнено адреналином, мускулы кипели от излишка энергии; хотелось снова ее ударить. Если бы старик не вмешался, так бы и получилось.

– Все нормально, – сказала ему Никки. Тот ушел, подтягивая мешковатые спортивные штаны и косо поглядывая на нас через плечо. – Покажи телефон.

Я вытащила телефон из кармана, показала ей, что диктофон выключен, и кинула обратно в сумку. Никки указала на мою грудь, и я подняла кофту – никаких звукозаписывающих устройств. Она осмотрела меня с ног до головы, а потом слегка коснулась своего рта и посмотрела на руку. На пальцах виднелась кровь. Никки слизнула ее языком и улыбнулась.

– Не думала, что ты так сможешь.

– Оставь его в покое, – прошептала я. Вся злость, кипящая во мне с того момента, как я нашла банку с порошком, испарилась после удара. Сжав кулак, я почувствовала, как боль стрельнула в запястье, отдаваясь в локте и плече. Кажется, я сломала палец, хотя какая разница? – Он мог умереть! – Мой голос сорвался на последнем слове.

Никки нагнулась и подняла велосипед, ставя его на подножку на краю тротуара.

– Можно подумать, я не знаю. Вообще-то, так все и задумывалось. – Она смахнула с юбки несуществующую пылинку. – Как еще мне убедить тебя, что у нас серьезная сделка? Я поняла, что угрозы пойти в полицию и выдать тебя за убийцу Коннора были пустой тратой времени. Тебе сейчас неважно, что подумают люди. И, очевидно, даже тюрьма тебя особо не пугает. – Она подняла палец, будто делала важное заявление. – Но! Стоило пригрозить твоему бойфренду, как ситуация немедленно поменялась.

– Его зовут Алекс.

Она обошла меня, задев плечом, и села на скамейку. Ее духи пахли апельсинами и детской присыпкой; мне хотелось вымыть нос от этого приторного запаха.

– Ты что думаешь, если я узнаю его имя, то тут же начну сожалеть? Типа как веганы называют поросенка Уилбур, чтобы каждый раз делать выбор в пользу брокколи вместо бекона, потому что у этого бекона есть имя?

Так вот кто мы в ее глазах? Скот?

– Просто оставь его в покое.

– Не я втянула его в это, а ты. – Она заправила слегка отросшие с нашей первой встречи волосы за ухо, но они упрямо выскочили назад. – Это ты играла в Ромео и Джульетту со своим ботаником. – Она ухмыльнулась, заметив мое выражение лица. – Прости, точнее, это ты играла в Ромео и Джульетту с Алексом, вместо того чтобы выполнять уговор.

– Я иду в полицию.

– И что ты им скажешь? Сейчас все думают, что это был несчастный случай. Ну правда, чего еще можно ожидать от таких забегаловок?

– Ох, заткнись! – прорычала я.

– Я вовсе не пытаюсь оскорбить компашку твоих тайских друзей, просто говорю, что в это легко поверить. А если ты побежишь в полицию со своими невероятными теориями заговора, то они станут подозревать совсем другое.

– Например?

– Например, что это ты его отравила.

Мне хотелось рвать на себе волосы от бессилия.

– Да зачем бы мне это делать?

– Ты проблемный подросток. Может, ты хотела его отравить, а потом спасти, чтобы он в тебя влюбился. У такого явления есть даже какое-то специальное название, я видела в одном из тех дрянных женских журналов, которые обожает моя мама. У всех статей заголовки вроде: «Девочка, которая любила его до смерти», с кучей кричащих фотографий и восклицательных знаков.

Никки замолчала и улыбнулась молодой мамочке с коляской, которая проходила мимо. Она махнула маленькой девочке, а та в ответ раскрыла свою крошечную розовую ладошку. Я подождала, пока они не отойдут подальше.

– Я бы никогда не навредила Алексу. Я люблю его. – Только произнеся эти слова, я поняла, что так и есть. Еще одна вещь, которую испортила Никки: первым это признание должен был услышать Алекс, а не она.

– Об этом знаем только ты и я, а если посмотреть со стороны и поискать улики…

Ветер шелестел листвой на деревьях.

– Что еще за улики? – процедила я сквозь зубы.

Она махнула рукой в сторону моей сумки. Открыв ее, на самом верху я увидела сине-оранжевый шприц.

Я швырнула сумку на землю, словно она могла меня обжечь. Должно быть, Никки подкинула лекарство, когда задела меня плечом, протискиваясь к скамейке.

– Это, конечно, не тот пропавший экземпляр. Но все возможно. А теперь подумай, как это выглядит со стороны? – Она поцокала языком.

– Но как? – спросила я. – Как тебе удалось подсыпать порошок из креветок ему в еду?

Ники качалась из стороны в сторону с хитрой улыбкой.

– Сама как думаешь?

– Подкупила кого-то с кухни?

– Нет конечно, – она выглядела разочарованной, – никогда не вовлекай других людей, от них одни проблемы. Посмотри, какой головной болью для меня обернулась ты. Заставляешь меня жалеть, что я не могу сама расправиться с матерью. Это было бы гораздо проще.

– Сама пробралась на кухню? Но тогда ты должна была знать о месте встречи. И о его аллергии.

– Да он тысячу лет назад рассказал мне… – она посмотрела на свои ногти, – точнее, рассказал Эрин о ней. Поразительно, сколько всего может разболтать человек, если притвориться, что он тебе интересен. Никогда не знаешь, какая информация окажется полезной. Это немного скрашивает их скучный треп.