Читая вслух свою переписку с Кеннеди, Хрущев случайно выдал Кастро информацию о том, что по договоренности с Кеннеди ракеты были выведены из Кубы в обмен на вывод американских ракет из Турции и Италии. Это означало, что у Хрущева на уме были и другие стратегические цели, помимо защиты Кубы. Кастро вспоминал: «После того, как были прочитаны эти строки, я посмотрел на него и попросил: “Никита, прочти, пожалуйста, эту часть про вывод ракет из Турции и Италии еще раз”. Он лишь рассмеялся своим задорным смехом. Он смеялся, но это был знак. Я был уверен, что еще раз этого повторять никто не станет, потому что, как гласит старая поговорка, не стоит говорить о веревке в доме повешенного»{311}.

Еще до посещения Советского Союза Кастро начал делать шаги к сближению с Кеннеди путем налаживания контакта с ним через посредника на переговорах по освобождению пленных из залива Свиней, Джеймса Донована, в ответ на решение Кеннеди о прекращении в апреле рейдов эмигрантских боевых групп на Кубу. Еще более воодушевленный наставлениями Хрущева, Кастро вернулся в Гавану полным решимости начать переговоры со своим противником Джоном Кеннеди. ЦРУ, в свою очередь, продолжало отслеживать каждый шаг, сделанный в этом направлении. В секретном докладе от 5 июня 1963 г. Ричард Хелмс писал, что ЦРУ получило информацию о том, что «по просьбе Хрущева Кастро возвращается на Кубу с намерением начать реализацию политики примирения в отношении администрации Кеннеди “на неопределенный срок”»{312}.

ЦРУ удалось пресечь такое развитие событий благодаря диверсионной программе (которую Кеннеди утвердил 19 июня), а также очередной попытке убить Кастро, предпринятой непосредственно сотрудниками разведки. В конце лета 1963 г. оперативные сотрудники ЦРУ встретились с проживавшим на территории Кубы агентом, работавшим под псевдонимом AM/LASH. Он был близко знаком с Фиделем Кастро. На встрече с коллегами из ЦРУ он обсудил «внутреннюю работу», направленную против Кастро. Он сообщил, что «ждет от американского руководства плана дальнейших действий»{313}. Информация об этом поступила в штаб-квартиру ЦРУ 7 сентября. Далее мы узнаем больше об этом плане убийства Кастро, когда его утвердят в ЦРУ и приведут в соответствие с аналогичным планом убийства Джона Кеннеди.

Рано утром на следующий день Кастро дал интервью после приема в посольстве Бразилии в Гаване. В статьях американских газет от 9 сентября репортер Associated Press Дэниел Харкер сообщал, что Кастро произнес «сумбурную неофициальную речь ранним утром», в которой предупредил «американское руководство» о том, что, если оно будет содействовать попыткам устранить кубинских лидеров, «они готовы вступить в борьбу с ним и будут отвечать соответствующим образом. Лидеры США должны понимать, что, если в их планы входит поддержка террористических группировок, стремящихся устранить кубинских государственных деятелей, сами они не смогут чувствовать себя в полной безопасности»{314}.

В 1978 г., отвечая на вопросы членов Специального комитета по расследованию убийств политических деятелей об этой его реплике, Кастро сказал: «Я не помню дословно, что я тогда сказал, но я помню, что, говоря эти слова, я хотел предупредить правительство, которое, как нам было известно, вынашивало планы по нашему уничтожению… Поэтому я сказал о том, что такие планы создают негативный прецедент, причем весьма серьезный, который впоследствии мог бы бумерангом вернуться к своему создателю… но мои слова не подразумевали никакой угрозы… я вовсе не имел в виду, что мы предпримем такие же меры, что и американцы, в качестве ответного удара»{315}.

Враждебно настроенные по отношению друг к другу Кеннеди и Кастро отказывались от возможности любого диалога в течение всего лета, и лишь в сентябре два дикобраза возобновили свои осторожные ухаживания. Возобновление интереса к диалогу произошло при содействии журналистки ABC Лизы Ховард, которая в апреле брала интервью у Кастро, а также благодаря американскому дипломату Уильяму Эттвуду, представлявшему американскую миссию при ООН.

Вернувшись с Кубы, Лиза Ховард на основании своего интервью с кубинским премьер-министром написала статью для журнала War/Peace Report «О первых инициативах Кастро». Она писала, что в личной беседе Кастро «делал особый акцент на своем желании начать переговоры с Соединенными Штатами… В нашей беседе он ясно дал понять, что открыт для обсуждения вопросов о размещении советских военнослужащих и вооружения на кубинской земле, о выплате компенсаций за отчужденные американские земельные участки и капиталовложения, о позиционировании Кубы в качестве базы для свержения коммунизма в Западном полушарии»{316}.

Именно Ховард предрекла следующий шаг, который предпримут власти США. Ее статья подтолкнула администрацию Кеннеди к принятию решения «о направлении представителя государственной власти с мирным визитом в Гавану, чтобы выслушать, что хотел сказать им Кастро»{317}. К осуществлению этой рискованной секретной операции Уильям Эттвуд[22] приступил по поручению президента Джона Кеннеди в сентябре 1963 г.

Более чем 10 лет спустя с момента убийства Джона Кеннеди, 10 января 1975 г., Эттвуд давал показания на сверхсекретном закрытом заседании Комиссии Сената США по разведывательной деятельности под руководством сенатора Фрэнка Черча. На заседании Эттвуду был задан вопрос: «Ставил ли вам президент Кеннеди задачу изучить возможности для сближения с Кастро и восстановления дружественных отношений с Кубой?».