Эттвуд ответил: «Да… да, предпринимались определенные действия и контакт был установлен, и осуществлялись эти действия исключительно с разрешения Белого дома, который их всячески поддерживал»{318}.

Уильям Эттвуд идеально подходил для этой роли. Будучи выдающимся журналистом, Эттвуд брал интервью у Фиделя Кастро вскоре после кубинской революции 1959 г., которое стало основой для двух статей в журнале Look. В докладе для Белого дома от 18 сентября 1963 г. Эттвуд писал о том, что он знаком Кастро как журналист: «Хотя Кастро не оценил мою последнюю статью 1959 г. о нем, мы неплохо ладили, и я думаю, он помнит, что я тот человек, с которым он может говорить откровенно»{319}. Эттвуд также составлял речи для Эдлая Стивенсона и Джона Кеннеди. Президент Кеннеди назначил его послом в Гвинее. Эттвуд и Кеннеди были знакомы со школьной скамьи. Осенью 1963 г. в перерыве между выполнением дипломатических миссий Уильям Эттвуд несколько месяцев исполнял обязанности советника представителя США в ООН по отношениям со странами Африки Эдлая Стивенсона. Эттвуд идеально подходил на роль спецпредставителя для ведения секретного диалога с Кастро. В своей докладной записке Стивенсону и Кеннеди от 18 сентября он писал: «Моего статуса достаточно для того, чтобы Кастро поверил в серьезность нашего разговора. При этом я не слишком известен, чтобы мой отъезд, приезд или возвращение [на Кубу и с Кубы] привлек чье-либо внимание»{320}.

20 сентября президент Кеннеди прибыл в Нью-Йорк, чтобы выступить на Генеральной ассамблее ООН. Там он встретился со Стивенсоном и подтвердил, что Уильям Эттвуд должен «секретно выйти на связь» с постпредом Кубы в ООН доктором Карлосом Лечугой для поиска возможностей диалога с Кастро{321}. Тогда Эдлай Стивенсон сказал, почему такому диалогу между Кеннеди и Кастро никогда не суждено будет случиться, и эта фраза стала пророческой. «К сожалению, – сказал он, – ЦРУ до сих пор контролирует Кубу»{322}. Тем не менее, осознавая всю опасность нового выступления против ЦРУ, Кеннеди принял решение о том, что подходящий момент для начала диалога с Кастро наступил.

Совместно с Эттвудом 23 сентября Лиза Ховард организовала в своей квартире в Нью-Йорке вечеринку, которая послужила одновременно поводом и прикрытием для первой беседы между Эттвудом и Лечугой. Приглашая Карлоса Лечугу на вечеринку, она, чтобы гарантировать его присутствие, как вспоминал годы спустя Лечуга, сказала, «что представитель американской делегации Уильям Эттвуд хотел бы со мной побеседовать, причем вопрос был срочный, поскольку на следующий день он должен был возвращаться в Вашингтон»{323}.

Лечуга и Эттвуд позже в своих мемуарах подробно описывали тот конструктивный разговор на вечеринке у Лизы Ховард – Лечуга в своей работе «Эпицентр бури» (In the Eye of the Storm), а Эттвуд – в «Сумеречной борьбе» (The Twilight Struggle). Согласно более подробному описанию того вечера у Лечуги, Эттвуда ему представили «в разгар распития коктейлей и поедания сэндвичей в кругу дипломатов и журналистов», и, «не теряя понапрасну времени, он сообщил, для чего хотел со мной встретиться. Он сказал, что действует по поручению Стивенсона и через несколько часов улетает в Вашингтон, чтобы получить разрешение президента на организацию встречи с Фиделем Кастро на Кубе, в ходе которой должен будет определить возможности для сближения Гаваны и Вашингтона». Лечуга был удивлен откровенностью Эттвуда. Он справедливо предположил, что не только Стивенсон, но и сам президент уже одобрил их первичный контакт. Он сказал Эттвуду, что ввиду конфликта между странами, которые они представляли, «то, что он говорил, было весьма странно, но очень любопытно»{324}.

Эттвуд спросил Лечугу, как тот полагает, есть ли шанс, что кубинское правительство разрешит ему посетить Гавану с такой миссией, хотя бы с вероятностью 50 на 50. Лечуга ответил: «Весьма точное предположение»{325}. Собеседники сошлись во мнении, что текущий политический курс США привел к «абсурдной ситуации»: с одной стороны, Кеннеди произносит речь в Американском университете и предлагает заключить договор, запрещающий ядерные испытания, с другой же стороны, не прекращаются рейды подконтрольных ЦРУ эмигрантских диверсионных групп на Кубу, а самолеты-разведчики совершают полеты над территорией страны. Эттвуд рассказал Лечуге, что «в конфиденциальных беседах Кеннеди часто признавался в том, что не представляет, каким образом можно изменить политику США в отношении Кубы, а также что ни власти США, ни власти Кубы не смогут в одночасье изменить свой политический курс, поскольку это повлияет на репутацию государства. Тем не менее Кеннеди сказал, что бездействие недопустимо и необходимо сделать первый шаг»{326}.

В своем рассказе о том разговоре Уильям Эттвуд раскрывает ряд других подробностей. По словам Лечуги, «когда в 1961 г. Кеннеди стал президентом, Кастро надеялся на установление контакта с ним, но события в заливе Свиней похоронили эти надежды как минимум на какое-то время. Однако Кастро прочел текст июньского выступления Кеннеди в Американском университете и оценил его тон. Я упомянул мой визит в Гавану в 1959 г. и сказанное Фиделем в конце беседы “давайте будем друзьями”. Лечуга заметил, что еще одна подобная беседа в Гаване могла бы оказаться очень полезной и что организовать такую встречу можно. Он выразил сожаление в связи с продолжающимися рейдами эмигрантских боевых групп и с заморозкой в июле кубинских активов в американских банках на сумму $33 млн. Мы сошлись на том, что ситуация ненормальная [как сказал Лечуга, они пришли к выводу о том, что ситуация “абсурдна”] и нам следует держать друг друга в курсе дел»{327}.

Эттвуд встретился 24 сентября с Робертом Кеннеди в Вашингтоне и доложил ему о результатах беседы с Лечугой, состоявшейся прошлым вечером. Роберт Кеннеди считал поездку Эттвуда на Кубу очень рискованной, поскольку «рано или поздно может произойти утечка информации», за которой последуют обвинения в политике примирения{328}. Он задался вопросом о том, согласится ли Кастро встретиться с представителем американской стороны не на Кубе, а, к примеру, в ООН. Роберт Кеннеди настоятельно рекомендовал Эттвуду и далее поддерживать связь с Лечугой{329}.