* * *

В гостинице рядом с администратором за стойкой сидела женщина – та самая, что звала на почте заведующего. Едва поздоровавшись с капитаном, она тут же скороговоркой зачастила:

– Я как чувствовала, как чувствовала! Когда увидела, кто пришел, сразу поняла: наконец добрались до этих жуликов, с которыми заведующий связался, наконец и на них управа найдется, вы уж их выведите на чистую воду. Мы же всё видим, у нас коллектив маленький, все на виду, а он…

– Погодите, погодите, – остановил ее Алехин, – давайте по порядку.

Из сбивчивого рассказа женщины он понял, что Игорь Сергеевич, заведующий, давно занимается странными делами. Если посылка из научного центра, он забирает ее в кабинет и что-то делает – похоже, вынимает часть содержимого, а остальное упаковывает, как было.

Алехин кивнул.

– Нас частенько обвиняют, что вещи из посылок пропадают, – вздохнула сотрудница почты, – но мы никогда себе такого не позволяем! А что, ученые на нас тоже жалуются?

– Никому не рассказывайте о нашем разговоре, – сказал Алехин. – И еще… погодите минуту…

Он цедил слова медленно, с расстановкой, голова была занята другим – капитан думал, как составить эсэмэс полковнику. Дурацкое положение – ни шагу не может ступить без подсказки… Но ведь в самом деле не может!

К счастью, ответ на его мобильник пришел мгновенно.

* * *

В этот раз бабушка не засыпала долго. Лиза сидела у ее постели, держала старуху за руку и ловила малейшую дрожь пальцев. Ее собственные руки никогда так себя не вели, это заставляло задуматься. Лиза замечала, что бабушка делает много лишних движений – сутулится, потом, спохватившись, выпрямляет спину. Когда хочет взять со стола что-то небольшое, долго присматривается, поправляет очки с толстыми линзами – очки, напоминающие аквариумы, за стеклом которых медленно движутся маленькие серые рыбки…

Почему Лиза ничего не помнит? Иногда ей казалось, что в голове всплывают какие-то события из детства, слова, картинки, но это не было памятью тела. Она помнила только то, что прочла в книгах, и то, что рассказала старуха, пока сидела у ее постели – тогда, в первую ночь, когда Лиза пришла. Пришла откуда? Она словно вынырнула из черной глубины, ухватилась за дрожащие пальцы бабушки и вскарабкалась в этот мир. Из мрака и небытия выбралась на свет, держа бабушку за руку.

Вот бабушка задышала ровнее – наконец заснула. Лиза аккуратно высвободила руку и вышла из комнаты, как всегда, бесшумно. Когда по этим половицам ходила бабушка, они визжали и скрипели. И снова бабушка делала слишком много движений, двигалась трудно и неуклюже. «Она старенькая», – напомнила себе Лиза. Но это было плохим объяснением. Другие люди ходили точно так же – неуклюже и неуверенно, будто слепцы, бредущие на ощупь. Даже молодые, хотя очки с толстыми линзами, как у бабушки, они не носили.

Лиза подошла к зеркалу. Свет она не стала включать, чтобы не тревожить спящую старуху. Зачем ей свет? Она и так видела все, что нужно. Девушка перебрала небогатый набор косметики, которой пользовалась до того, как… до всего этого. До того, как бабушкина рука вытянула ее на свет из черных глубин. Лиза осмотрела баночки, выбрала одну. Она не знала, что настоящая Лиза пользовалась черными тенями только для выступлений танцевальной группы, и сейчас действовала по наитию, поскольку в памяти не было ничего для подобного случая, кроме мультфильмов о супергероях. Девушка подвела глаза, темные тени протянулись от век к вискам. Потом аккуратно нарисовала полосы на щеках – по три с каждой стороны, веером расходящиеся от крыльев носа. Кошачьи усы. Наверное, так будет правильно. Взглянув напоследок на собственное отражение в едва подсвеченном луной зеркале, Лиза вильнула несуществующим хвостом и бесшумно скользнула к окну. То, что она начала вчерашней ночью, продолжится сегодня. Парни, не сумевшие поймать Лизу, говорили о Шанхае.

* * *

Когда в «Фердинанд» подсел бомжеватого вида пожилой узбек, Шартьев присвистнул и протянул:

– Салам алейкум…

Делягин сохранял обычную невозмутимость, но видно было, что и он удивлен. Все сразу встало на свои места, когда капитан обратился к пассажиру:

– Куда, товарищ полковник?

– Адрес вашего почтмейстера какой?

– На Комсомольской, за вокзалом.

– Тогда машину оставим где-нибудь в укромном месте, а к месту выдвигаемся пешком.

По пути Коростылев избавился от грима, скинул вонючее тряпье и переоделся в камуфляж, позаимствованный у Делягина. Фигуры у них были похожи, разве что полковник в плечах не так широк.

По адресу, который назвала жена гостиничного администратора, пришли пешком. Оказалось, что скромный заведующий почтовым отделением живет в двухэтажном кирпичном коттедже, недавно выстроенном между старыми многоквартирными домами.

– Растет благосостояние граждан, – заметил Шартьев, разглядывая затейливо украшенный фасад.

– Та женщина говорила, что сын заведующего неплохо зарабатывает. Часто уезжает, никто не знает, чем занимается, – пояснил Алехин. – На почте шепчутся, что он вроде курьера мафии, но это ничего не значит. Они просто его не любят, сына заведующего, я имею в виду. Наглый, говорят, заносчивый. Когда на почту к отцу приходит, нос задирает. Опять же дорогая тачка.

– В этом городишке любая тачка дорого́й покажется, – буркнул Делягин.

– Кроме «Фердинанда», – напомнил прапорщик. – Если, конечно, судить по внешности. В «Фердинанде» дорогое содержимое… даже не считая меня.

– Товарищ полковник, а как действовать, что говорить? – Алехин все ждал, что ему объяснят смысл операции, но инструкций так и не последовало.

– Говорить буду я, – буркнул Коростылев. Вытер лицо салфеткой, удаляя остатки грима, пригладил волосы. – Не надо бы мне светиться, да времени не остается совсем. Вот в дверь, товарищ капитан, звонить будете вы – вам и удостоверение не придется показывать, вся страна знает в лицо.

– Так точно, – уныло согласился Алехин.

К крыльцу он подошел один. Дверь открыл Игорь Сергеевич, заведующий Лихославльским отделением почты. Отступил на шаг, пропуская капитана. Вид у хозяина был унылый.

– Чем обязан? – дрогнувшим голосом спросил он.

– Игорь Сергеевич, с вами побеседуют мои коллеги. По служебным вопросам.

Алехин придержал дверь, впуская троих сотрудников. При виде каждой затянутой в камуфляж фигуры, ступавшей в его дом, заведующий пятился и грустнел все больше. Последним вошел старший лейтенант, захлопнул дверь и встал, опершись о косяк. Его кряжистая фигура перекрыла проход, а Шартьев, не смущаясь, зашагал дальше, мимо растерянного хозяина, заглянул в комнату и объявил:

– Ничего себе! Живут же люди! Вот дослужу по контракту, уволюсь, откажусь от ученой степени и подамся в почтальоны!

– Игорь Сергеевич, – заговорил полковник, – хочу предупредить: мне многое известно, об остальном я догадываюсь, а улики на вас собрать – дело нехитрое. Но я бы предпочел, чтобы вы пошли навстречу следствию.