жаждешь услышать слова свидетелей, — Эксаль кивнул, — и дело явно не в криках ярости от моей мамы, так? — он снова махнул в руках листками с нашей с Хьюго перепиской, — он писал тебе, что «знает о твоём муже всё». Грехи, да? Это смешно, Долли. Он пытается убедить тебя, будто я делал то, что делал он. Как тогда в коридоре, помнишь? Не смог втолковать мне и принялся за тебя. По крайней мере это единственная адекватная версия происходящего, которую я могу выдать. В остальных я пытаюсь понять, какого хрена он так активно настаивает на общении с моей женой, пока его собственная об этом не знает, — смешок и поворот к креслам, — да, Карина. Есть желание прочесть и удостовериться в виновности твоего благоверного?

Он даже подошёл к ней, чтобы отдать бумаги.

— Может ему стало её жалко? — пробормотала девушка, — он же не видит, что она та ещё сволочь. Как и ты, брат, повелся на её смущение и слёзки. Тьфу!

Она продолжила ворчать уже тише, читая переписку с листов. Эксаль же как-то странно улыбался.

— А я не против свидетельства Хьюго, — пожал плечами он, — мне крайне интересно, что он скажет про меня. Вернее, про мои деньги — его только это волновало. Не твоя «жестокая обманщица судьба», а именно деньги. Причём мои, твои и наших детей, — он воспрял от мысли, — Долли, идея! Не хочешь няню? Отлично, это не обязательно. Выберем для Франко детский сад, с посещением, когда нам будет удобно. Я буду отвозить его и привозить, а ты решать проблемы с его адаптацией.

Я была в ужасе.

— Он очень плохо к такому отнесётся, — помотала головой, — он же ещё маленький и…

— Обговорим это после заседания, — он был доволен.

А значит уже всё решил. Я нахмурилась. И хотела бы подумать о малыше, вот только над головой висела другая проблема. Ещё и Эксаль снова был уверен, что ничто и никогда нас не сможет разлучить. Я, если честно, сама в этом уже сомневалась.

— Отличные планы, ответчик, — кивнула судья, — но вернёмся к заседанию. Свидетель высказал нам свою точку зрения, поэтому я с чистой душой могу настоять на продолжении истории от вас, истец. Итак. Восемнадцатилетие, — косой взгляд на Эксаля, — как бы прискорбно это не было. Что вы помните об этом дне?

Я кивнула. Я помнила многое. И больше, конечно же, по эмоциям, но самое главное… если Эксаль тогда сказал, что понял, что хочет жениться на мне, то я… как бы злобно это не звучало, поняла, что преграды в виде Инес, мнения Роба, странностей Альбы и ещё чего-то вообще не важны по сравнению с тем, что я к нему чувствую. Да, только восемнадцать. Да, девять лет разницы, но… у меня уже тогда несколько месяцев как перед глазами была розовая пелена любви.

«С самого утра капал дождик. Мерзкий такой, но удивительно приятный, потому что Альба уехала с самого утра за тортом, на столе в комнате Инес лежала кучка подарков, чтобы Франко не принял их за свои игрушки, а мы с малышом рисовали цветными карандашами на стопке листков, пытаясь не делать это на стенах и на мне. Выходило красиво и красочно, а ещё весело. Разрисовывать няню было одним из любимейших занятий Франко.

В соседней комнате упал стакан, отчего мы с малышом посмотрели друг на друга и встали почти враз.

— Посидишь в кресле? — спросила у него, пока он хмуро подходил к закрытой сейчас двери.

Он не любил ту комнату. Тёр носик от запаха лекарств и… болезни, а ещё боялся Инес. Словно она была для него каким-нибудь монстром из-под кровати, только на ней.

А сама девушка чаще всего молчала, почти не шевелилась и почти всегда спала. Сейчас её призыв меня был очень странным.

— Пить, — прошептала она.

Обычно с ней сидел её врач, но сегодня он должен был уехать на пару часов.

— Да, сейчас, — взяла ещё один стакан взамен разбитому я, — Франко, только не ходи сюда — здесь везде стекло.

Он бы и не пошёл. Не знаю зачем я это сказала.

— Ты не так плоха, как я думала, — она медленно пила, пока я собирала куски стекла, — а я никогда бы не подумала, что буду завидовать тебе.

Я удивилась. И промолчала.

— Терпеть не могу детей, — шептала она, — даже своего… не смогла принять. А ты такая заботливая, — она кашляюще посмеялась, — что ко мне, что к нему, что к… моему мужу.

Она сузила на мне глаза. Я подняла голову от пола. Сердце быстро колотилось в груди.

— Камеры, — объяснила она, — вчера планшет с ними ты оставила у меня, — смешок, — ты заняла моё место.

Франко хмурился на нас с кресла в углу.

— Мама? — позвал меня он, заставив Инес усмехнуться.

— Всё хорошо, — выдохнула я, — я сейчас.

Девушка с кровати снова стала уставшей и темнолицей собой.

— И знаешь, что самое мерзкое? — протянула она, — мне стало не плевать только сейчас. Теперь у меня нет этого, а когда было — я не думала, что оно мне нужно.

Ведро было полно осколками. Нужно будет сказать горничным быть аккуратнее, когда будут убирать мусор.

— Любили бы они меня так, как тебя, — пробормотала Инес, — хотя, я бы и тогда не была счастлива.

— Тебя и сейчас всё любят, — ответила ей я.

Она снова засмеялась.

— Ой, не ври, — она закатила глаза, — я та, кто мешает моему мужу жениться на тебе.

Я подавилась.

— Не делай вид, что ты не знала, — продолжила она, — я слышу ваши разговоры через стену. Особенно когда сюда приходит Альба, — смешок, а после кашель, — она женила бы вас уже сейчас. Но… — она задумалась, — и можешь позволить ему тянуть к тебе руки. Тебя же это останавливало? Я так и знала. Значит, считай, что я ему никто. Всегда такой была. Если тебя утешит это, то я его тоже никогда не любила. Наверное.

Я поднялась, поставила мусорку обратно в туалет и спросила:

— Тебе нужно что-то ещё?

Она дернула щекой.

— Я хочу поменяться с тобой телами и начать жить новую жизнь, — какой-то сумасшедший смех, — уж эту я не бы просрала, как прошлую. А вот ты просрёшь.

Я поджала губы.

— Мы пойдём, — я дошла до двери и протянула Франко за руку, — и… Инес? — я смотрела в её пустые глаза, — прости меня. За него.

Сердце почти ломало ребра.

— Да пожалуйста, — снова смешок, — а вот за то, что не хочешь поменяться местами, не прощу.

Она залилась хриплым хохотом. А мы вышли в