Были овации, возгласы «Виват!» и прочие изъявления восторга от придворной публики. Сам же Грифич только поклонился слегка, но зато сумел выразить благодарность глазами и, судя по ответной улыбке государыни, – удачно. Затем посыпались и другие плюшки – звание поручика «за штатом» (но с жалованием![80]) Семеновского полка, два невнятных придворных звания… Как понял Игорь, они нужны просто для того, чтобы их обладатель получал какую-то денежку и имел право приходить во дворец без лишних церемоний.

Снова начались веселье и танцы, а поскольку сама Елизавета танцевать не могла, то просто сидела в кресле, наблюдая за придворными. Князя от себя она пока не отпускала, велев принести ему табуреточку. По понятиям русского двора – честь немалая.

Государыню интересовала масса вещей, но ход ее мыслей был причудлив настолько, что Игорь никак не мог понять логику. Сейчас она расспрашивает о военном походе, тут же перескакивает на фигуры танца, затем на обсуждения «Большой политики», дуэльные поединки…

– Так, значит, не встречал равных? – странным тоном произносит императрица.

– Нет, государыня. Когда помоложе был, да, встречал я мастеров биться на клинках и на кулачках куда сильней меня. Но вот за последние… Да года три, пожалуй, нет.

– А среди немцев – там, говорят, знатные кулачники… – чуточку ревнивым голосом спросила женщина.

– Не сказал бы, – пожал плечами офицер, – для меня они все – как детишки малые. Какая разница, кого розгой отстегать – восьмилетнего сорванца или семилетнего.

– Детишки, значит, – засмеялась Елизавета, – ой, уморил! А Орловы?

– А что Орловы? Я вон, еще когда сержантом был, с французскими кирасирами схлестнулся… Каюсь, сильно нетрезв был, что для меня редкость… Ну и положил их почти два десятка. Правда, и самому прилично досталось, народ там крупный служит, да французы большие мастера на кулачках.

– А я думала – это просто байка какая, – произнесла немолодая женщина, с новым интересом поглядывая на воина.

Тот не ответил, только слегка улыбнулся.

Пообщавшись таким образом с самой императрицей и ее приближенными, в основном с графом Шуваловым, он услышал неожиданную фразу:

– Я велела перенести ваши вещи в Зимний дворец, – с милой улыбкой сказала государыня, – вы же не откажетесь развлекать меня своими рассказами?

Несмотря на пофигизм попаданца, к такому самоуправству он не привык, и «держать лицо» у него не получилось.

– Я тебе хорошие покои подобрала, – по-своему поняла его императрица, переходя на более фамильярный тон, – твой… Тимоня уже осваивается. Ну все, молодой человек, можете не развлекать старуху – идите да потанцуйте. Говорили мне, что и танцор из вас (в процессе разговора женщина постоянно переходила с «ты» на «вы») прекрасный.

Спорить с императрицей… Ну да, он и сам числится имперским князем и принцем. Вот только разница в том, что за ним не стоят войска. Так что промолчал… Да и, откровенно говоря, – а с чем спорить-то? Бесцеремонно – это да, а в остальном… Ну понятно же, что придворные и сама Елизавета не скоро выпустят новое «развлечение», и пришлось бы ему мотаться в Зимний почти каждый день да постоянно оставаться там с ночевкой.

Через месяц пребывания во дворце улан совершенно здесь освоился и мог гулять буквально с закрытыми глазами. Освоился и Тимоня, встав достаточно высоко в местной иерархии слуг. Нет-нет, помогли в этом не заслуги хозяина и не собственные медали, висевшие на груди. Аристократов и храбрецов во дворце было полно, а вот кулачных бойцов…

Денщик использовался попаданцем как постоянный спарринг-партнер, и нужно сказать, мастерство у слуги выросло более чем заметно – не только рукопашное, но и фехтовальное. Последнее, кстати, очень заметно, и Тимоня вошел примерно в десятку лучших рубак и фехтовальщиков полка – при том, что и у остальных улан средний уровень был куда как высок. Если бы не его «детскость» в обыденной жизни, давно бы уже стал унтером.

– Опять? – сурово спросил Игорь шмыгающего носом парня. – И с кем на этот раз?

– С лакеями жены наследника.

– А с ними-то ты что не поделил?!

– А чего они…

Тимоня в своем репертуаре… Пожрать и подраться – первейшие удовольствия, и хорошо еще, что к спиртному более-менее устойчив.

Нужно сказать, что в такой ситуации во многом был виноват и сам князь, распустивший своего слугу. Ну в самом деле – вычистить сапоги да сбегать по поручениям, разве ж это работа… Ну клинками еще помахать да от кулаков хозяина поуворачиваться… Сколько это займет? Три-пять часов, не более. А что потом? Вот и озверел от безделья человек…

С Тимоней разобрался просто – теперь тот бегал к писарю обучаться грамоте. Буквы-то он разбирал, но с горем пополам, а уж нормально писать – об этом и речи не было. От писаря бежать приходилось к одному из слуг наследника, взявшегося подтянуть немецкий денщика до приемлемого уровня, а не – «Сколько солдат… Где все бабы… Задирай юбку… Давай шнапс, быстро!».

Разговорный немецкий давался денщику на диво легко, а вот с грамотностью возникли проблемы… Впрочем, свежеиспеченному подполковнику было откровенно плевать на это – солдат должен быть при деле!

К апрелю распутица прошла, и улан вознамерился было вернутся в армию. Не тут-то было! Пик его популярности пока не прошел, так что Елизавета использовала парня как экзотическую зверушку в зоопарке, чей удел привлекать посетителей. К тому же партии Наследника и его супруги вознамерились перетянуть его на свои стороны.

Именно свои – они сильно враждовали. Кстати говоря, попаданец в очередной раз удостоверился, что мир точно параллельный. Вся информация (очень мало) по данному периоду, известному из прошлой жизни, давно была проверена и перепроверена. Память упорно говорила, что Петр Федорович – редкий кретин[81], в реальности же он видел умного, прекрасно образованного и доброго человека[82]. Единственный недостаток которого – нежелание влезать в придворные интриги и… желание принести благо государству Российскому.

Что интересно, под государством он подразумевал самые широкие слои населения, то есть крестьян, мещан, мелкое дворянство и казачество. По мнению попаданца – вполне логично, ведь именно они приносили казне доход и защищали границы.

Екатерина также радела о благе государства, но исключительно «лучшей» его части, то есть аристократии. Учитывая память попаданца и его воспоминания о будущем, хорошего от такого подхода он не ждал… Да и Екатерина здесь как-то не тянула на «Великую».