с моей мамой, чтобы согласовать это. Пока что, несмотря на мамины опасения, все выглядело так, будто она собирается выполнить просьбу Дженни. Я решил, что мне нужно только пережить свадьбу, и все будет хорошо.

Во вторник пришло долгожданное письмо из YFU. Мне предстояло жить у Андерса и Евы Йонссон в Ховосе, Швеция, который находился к югу от Гетеборга, на западном побережье страны. У них было четверо детей: самый старший — семнадцатилетний Петер, который будет учиться в США по обмену, пока я буду там у них, пятнадцатилетний Патрик, тринадцатилетняя Сюзана, семилетняя Пернилла и мать мистера Йонссона, которая жила с ними в зимние месяцы. Также у них была собака. Запись о школе была пустой, а в примечании к анкете было сказано, что вопрос будет решен в течение лета. Были указаны домашний адрес и номер телефона, а также рабочий номер мистера Йонссона. Он был штатным врачом в компании Volvo. Миссис Йонссон была адвокатом и работала в небольшой юридической фирме в Гётеборге.

Я написал адрес на нескольких листках бумаги, чтобы на следующий день раздать их друзьям в школе. Я переписал все, что было написано в письме, и отдал копию папе. Я сказал ему, что планирую позвонить господину Йонссону в среду утром перед школой. Он ответил, что, возможно, позвонит в конце недели. Хотя он этого не сказал, я был уверен, что мама либо позвонит сама, либо они позвонят вместе.

В среду я позвонил мистеру Йонссону на работу. Это была прямая линия в его офис, поэтому он ответил. Я представился, и мы поговорили несколько минут. Он показался мне достаточно приятным и приветливым. Я сказал ему, что мне очень хочется побывать в Швеции. Он говорил о своих детях, о том как они будут рады, что с ними будет жить студент по обмену. Я сообщил ему, что мои родители, вероятно, позвонят, и он ответил, что будет рад поговорить с ними.

В тот день я раздал адрес и номер телефона Ларри, Дженнифер, Мелани, Бет и Бетани. Еще несколько человек за столом тоже переписали адрес. Похоже, пока меня не будет, я получу много писем!

Я дал папе 1500 долларов из своих денег и попросил его достать мне дорожные чеки. Я решил, что 100 долларов в месяц на расходы и 300 долларов на особые случаи будет достаточно. Если что-то случится, он сможет послать мне международный денежный перевод, а я расплачусь с ним, когда вернусь домой. Оказалось, что я должен был пойти с папой в банк, чтобы подписать там чеки, и мы так и сделали.

Все было готово для моей поездки. Единственным недостатком было то, что мама настояла на том, что она отвезет меня в Детройт, чтобы посадить на самолет. Я боялся пятичасовой поездки с мамой, запертый с ней в машине. Я знал, что мне будут читать нотации. Я знал, что она воспользуется любой возможностью, чтобы напомнить мне, насколько ужасным она меня считает. Я не видел никакого способа обойти это и я знал, что обращение к папе не поможет.

Единственное, что осталось, это летняя школа. Я должен был взять два курса в первую сессию и один во вторую.

В среду вечером Мелани отвезла меня за смокингом для свадьбы. Пока мы ехали, у нас был хороший разговор о ней и Пите. Она с нетерпением ждала его возвращения домой. Мы поговорили о ее терапии и о том, как у нее идут дела. Она чувствовала, что делает успехи, и ее терапевт тоже. Мне показалось, что Мелани стала более стабильной, поэтому я подумал, что они, вероятно, правы. Конечно, я не был профессионалом, поэтому мое мнение не имело большого значения.

Мы поговорили о ее выборе колледжа. Она почти все делала для того, чтобы поступить в университет штата Огайо, чтобы быть с Питом. Ее запасными вариантами были Университет Огайо в Афинах и Университет Цинциннати. Она пыталась решить, кем стать — юристом или психологом. Я думал, что она добьется успеха, что бы она ни решила.

В четверг, когда моих родителей не было дома, Стефани попросила меня посидеть на веранде и поговорить с ней. Это было действительно лучшее место для уединения, потому что Джефф был внутри, и если бы он зашел в одну из наших комнат, то, скорее всего, доложил бы маме о нашем проступке. Я был удивлен, что он не пытался создать еще больше проблем, но решил, что он просто рад, что я уезжаю из дома. Я, уж точно был рад, что уезжаю из дома, ну, за исключением того факта, что я не увижу Стефани целый год.

«Старший брат, я буду скучать по тебе».

«Я знаю, Мелкая».

«То письмо с информацией о твоей новой семье заставило меня понять, насколько отъезд близок. Всего лишь около месяца, не так ли?».

«Да, Стеф, это так. Мы будем писать, ОК? И ты можешь мне звонить. Я оставлю тебе достаточно денег, чтобы заплатить маме и папе за звонки».

«Мама, наверное, запретит мне звонить».

«Ты можешь звонить от Дженнифер, Мелани, Бетани или Ларри, если тебе нужно. У Ларри и Мелани есть права, а Дженнифер и Бетани скоро их получат. Маме нравится Ларри, так что это может быть твой лучший шанс, если она запретит тебе звонить мне. Бетани может быть хорошим выбором, учитывая, что ты можешь видеться с Эдом!»

Она хихикнула и высунула язык.

«Это для меня? Или для Эда?»

«Только для тебя, старший брат. Только для тебя».

«Все будет хорошо, Стеф, будет. Я вернусь и тебе исполнится четырнадцать».

«Это кажется вечностью».

«Ты ждала с семи лет. Сейчас тебе двенадцать. Осталось меньше двух лет. И ожидание будет того стоить».

«Я знаю. Могу я тебя кое о чем спросить?»

«Конечно, о чем угодно?»

«То, что ты сделал с Мелани и Дженнифер, ну, я думаю, то, что Мелани сделала с Дженнифер, кажется немного странным».

«Думаю, да. Но Мелани говорит, что на самом деле для девушек не редкость экспериментировать с другими девушками, потому что нет риска потерять девственность».

«Но если ты занимаешься сексом с кем-то, ты уже не девственница».

«Наверное, это правда, но они имеют в виду отсутствие риска того, что пенис окажется в их влагалище».

«Наверное, да. Но хочет ли Дженнифер быть с Мелани таким образом? Казалось, что ей это нравится».

«Для Дженнифер это был эксперимент. Мелани, с другой стороны, это нравится. Очень!» — Я хихикнул.

«Дженнифер сказала мне,