с совершенно нелепыми волосами до источника в Малореченском, где вода просто ведрами из-под земли прёт.

Скалы на берегу – узловатые, складчатые, наплывающие друг на друга слои – как дерево. Длинные черные шеи бакланов у мыса Ай-Фока. Вброд вокруг скальной стены, по скользким от водорослей камням, лишь бы не упасть – тогда все в рюкзаке вымокнет. Боковым зрением видишь девушку, выбегающую из моря. Хотя вокруг никого, кроме нас. Наверное, нереиды ещё не совсем вывелись, только не всем показываются.

– Вчера зажгла свечу в новом подсвечнике, чтобы посмотреть, как она будет гореть в темноте, потом погасила, она, как всегда, начала коптить, и мне это знаешь, что напомнило?.. Знаешьььь… Вообще месяц этот прошёл для меня как-то спокойно, без всяких страхов и истерик. Может быть, во многом потому, что я была занята своим делом. А может, просто время пришло кое-что осознать. Не скажу что. Это личное. Но в твою пользу. Пойду погуляю, хоть и дождь. Нужно восстановить контакт с городом.

КАШТАНОВАЯ ГЛАВА

– Светом, что ли? И больше ничем поделиться не хочешь, лягушка болотная, зелёная и лёгкая?

– Улицами, поездом, книгами.

– Продолжай.

– Ягодами, ужами, слонами, звёздами, волнами.

– Продолжай.

– Коктебелем, Кирилловым, Китаем.

– А может быть, начать с буквы «а»?

– Анальгином, амфибрахием, амфибией, арбузом.

Бодягами, балконами, Балтикой.

– Белкой, ботаническим садом, болтовнёй (немного, и почти не с тобой), белой простынёй, башнями, бисквитами, бобрами.

– А когда были бобры? или у тебя были бобры, которыми ты со мной не поделилась?

Воложкой (где песок), Владимиром, Вологдой, Владивостоком.

– Вареньем (вишнёвым), вечером, вербой, Волгой (зимней), ветром.

– Голубой галькой, гремучей змеей, голосом, головой (но сейчас она у меня болит – конференция, Китай, прочие печали).

– Грибами, которые я тебе запретила собирать, градусником, глиной.

– Градусник остался у меня. Долгими дорогами, дистанцией, дебрями, Драгомощенко.

– Динамическим равновесием, диваном, долгоносиком (или слоником всё же?).

– Ежевикой, ежом (морским), едой, елями.

– Египтом, единицей.

– Я не предполагала, что будет так тяжело без тебя. И вроде бы нет причины. Мы легко и спокойно расстались. Кажется, что новая комната меня даже жалеет, и упросила домового на время перестать меня пугать. Молчит, уговаривает, держит за руку. Хотела остаться у тебя на ночь, но потом сбежала оттуда – как же она теперь сможет обходиться без меня. Мне сейчас совершенно незнакомый человек из Израиля прислал своё «спасибо» за статью о Керуаке.– Пальмы на улицах, апельсины. А они жалуются на холод. Церковь Св. Агнессы – огромное здание, то ли ушедшее в землю за полторы тысячи лет метров на десять, то ли просто на склоне холма. Мавзолей Св. Констанцы – круглый, с двойными колоннами, держащими купол. На вилле Торлония – резиденции Муссолини – роща бамбука, подаренная японским императором. Будто мало мне этого бамбука в Китае… Чёрные ягоды лавра. От античности здесь уцелело только то, что стало церквями, крепостями (как Колизей). Все-таки Рим – город барокко, а не античности. Здания разрушены, а слова уцелели. Филологи указывают археологам. Впрочем, в живописи от многих даже имён не осталось. Мастер Св. Цецилии. Маэстро ди Сан Миниато.

– Почти не хватает сил на слишком многое, слишком всё бьёт по глазам, не успеваешь увидеть, как оно ускользает, прячется обратно – в тень или день? А когда пытаешься потом это восстановить – тебя отбрасывает назад – время ушло. Стать бы японцем – сидеть под сливой и созерцать. Хотя, что может дать одно созерцание без общения? Но что-то, наверное, может. Это больно, когда убирается стекло между тобой и воздухом.

– Лестница от Тринита деи Монти к пьяцца ди Спанья. С каждой площадки – новые виды и ракурсы. Сесть на этой лестнице и никуда не уходить. Многие так и делают – две девушки готовятся к экзамену по истории. Очень обидно, что не могу сейчас показать тебе. В фонтанах – бело-голубая, прошедшая известняк, вода. Римские фонтаны чаще не вверх, а вбок. Водоём с плеском. Человек держит бочку – и из её бока течет вода. Или античный саркофаг, в дно которого подаётся вода и переливается через край. Встрял в демонстрацию уличных рабочих со всей Италии – с мётлами, свистками. На Форум попал через забор у базилики Максенция, ограбив Итальянскую Республику на двенадцать тысяч лир.

– Хорошо то, что всегда ускользает, не даётся, не разрешает себя пристально рассмотреть, изучить, приручить. Под микроскопом теряется подвижность. А по-другому – надеяться, что когда-нибудь придёт опять и заглянет в глаза? Голос подробен, как трилистник, попробуй лизни его. Как жалко, что не могу прийти к тебе рано утром без договорённости, как это было однажды – пришла к тебе рано-рано, тихо открыла дверь – ты даже не проснулся! залезла к тебе под одеяло – к такому тёплому и открытому – и твои изумлённые (но – не удивлённые!) радостные глаза.

– Но почему не можешь? (я именно не удивился) – просто надо как-то понять, когда. Иногда я думаю о тебе – ветре, иногда о тебе – ржаном колосе, о тебе – вербе. Я говорю для того, чтобы зацепиться здесь. Когда-нибудь я уйду в тебя и потеряюсь окончательно, и никто меня не найдёт, даже ты. Времени никогда не хватит – мне бы остановиться как-то. Ты в башне из яблок. Яблоки, ракушки, лоскутки, чешуйки (бабочек, змей). Время растягивается. Подбросишь в воздух шарик – он так там и останется, будет опускаться медленно-медленно, и за время его падения мы ещё очень много успеем.

– Новолуние – луна совсем ушла.

– Это у вас совсем ушла, а нас навещает. Или ты думаешь, если она не видна, то её и нет? Есть, только ко мне ходит невидимая, тёмная луна.

– На самом деле я тут ужасно устаю. Язык, работа, люди и вообще. Встаю с огромным трудом. Вчера смотрел книгу по архитектуре – хорошую! – уснул в десять, только поэтому немного выспался.

– Я строю бумажную башню из газет и журналов для тебя. Иногда она рушится (преимущественно ночью), причём так тихо, медленно сползает на пол с совершенно змейским шуршанием. Я просыпаюсь и думаю: приползла моя домашняя змея. Говорят, под порогом каждого дома живёт домашняя змея, и если ей на голову присобачить крестик, то никакие другие змеи в дом не вползут. Но я крестик ставить не стала, мне и другие змеи интересны.

– А ты её видела? Или это ты и есть? То есть ты себе не стала крестик на голову?

– Змея – существо