– Пика-то?.. Подай мне головешку!

Ленька подал, казак прикурил, пыхнул дымом в Индейца.

– Зачем тебе моя пика?

– У нас, дяденька, картина дома висит: казак Кузьма Крючков штук пять австрийцев на пику поддел. А вы сколько поддевали?

Казак еще раз выпустил дым в Ленькино лицо.

– Это, паря, на картинках так воюют!

Далеко из-за кустов послышался крик:

– Эй! Тут и верно места подходящие. Тащи припасы!

Казак снял с себя сумку, оглядел ребятишек, подмигнул Проньке.

– Отнеси-ка сумку с гранатами. Рыбу глушить будем. Тебе первую щуку! Вот такую!

И казак широко развел свои длинные руки. Ребята засмеялись. Пронька надел на себя сумку и проговорил уже из кустов:

– Я сейчас, мигом!

Кузя палочкой выгреб из углей похожего на головешку чебака, разделил на четыре части, подал Косте, Индейцу и казаку. Себе оставил голову. Казак положил рыбу в рот, пожевал и выплюнул.

– Ну и рыба, одни кости. Сейчас вот мы гранатой выудим настоящую!

Индеец все приставал к казаку с вопросами:

– А вы видели, как немцы газы ядовитые пускали?

– И газы видел и еропланы. Всякую страсть против человека выдумали. Был у нас в полку...

– Эй! – снова раздался зычный голос.

Все оглянулись. На крутом берегу за кустами стоял чубатый.

– Чего расселся? – кричал он. – Гранаты давай!

Казак сложил руки рупором.

– Я их с мальчонкой тебе отправил! – И обратился к ребятам: – Где же он?

Костя посмотрел на реку, ответил:

– По кустам еще пробирается, там кочки да вода!

Казак перестал рассказывать, поднялся, растер больную ногу.

– Где же он, бесенок? Как это я, дурак, не сообразил сразу! Он чей, этот варнак? Из вашей компании?

– А кто его знает! – ответил Костя. – Их тут много рыбачит: и теребиловских, и островских, и горных. Мы пришли, он тут с удочками сидел, молчаливый такой...

Прихрамывая, казак пошагал в кусты.

– Поймаю, я ему голову оторву!

Кусты зашумели – казак обходил залив. Костя проговорил тихо:

– Сматывай удочки! Пронька теперь далеко!

...Пронька набил сумку сосновыми шишками и смело шел по одной из улиц Хитрого острова. А вечером дядя Филя встретил на станции Тимофея Кравченко.

– Сын рассказывал о рыбалке?

– А как же! Сколько «картошек» поймали?

– Семь штук! Будем рыбу глушить... белую!

Глава тридцатая

НОВОЕ ОРУЖИЕ

Директор школы и отец Филарет стояли у окна и на этот раз мирно вели разговор о поведении учащихся. Священник часто прикрывал рот ладонью – от него пахло водкой.

– А я был прав, Александр Федорович! Не надо за ними гоняться, искать их. Они точно пчелы – одну придавишь, а целая сотня тебя жалит!

Директор был небольшого роста, поэтому часто приподнимался на носки, чтобы заглянуть в глаза собеседнику.

– Вы все еще о драчунах, помявших бока Евгению Драверту!

– Нет, я вообще!.. А драчуны – не то слово, тут политикой пахнет... Вот полюбуйтесь-ка!

Отец Филарет потряс перед лицом директора телеграфным бланком.

– Вчера сунул руку в карман подрясника и нащупал сею бумаженцию. Написана печатными буквами, а рука, видно, детская. То ли сами сочинили, то ли сдули откуда, но тем не менее довольно складно и с большим смыслом. Послушайте!

Священник поправил очки, вытянул перед собой руки с бланком и начал читать:

Ныне видел я Семенова во сне,

Речи сладкие нашептывал он мне.

Обучал меня отечество любить.

Я проснулся весь избитый и в крови.

Той же ночью мне приснился сон иной:

Появился вдруг японец предо мной,

Смотрит нежно, улыбается слегка, –

А проснувшись, не нашел я кошелька.

И взмолился я: господь, оборони!

Если часто будут спиться мне они,

Наживу большую я беду –

Искалеченным я но миру пойду...

Слушая отца Филарета, директор подошел к столу, открыл ящик и вынул стопку помятых бланков.

– Вы могли бы и не читать мне. Я сам нашел такое послание в кармане пальто. И учителя еще принесли десятка полтора. По-вашему, надо бездействовать и дать им волю, пусть на шею сядут и на спине листовки пишут?! Недолго до того, что контрразведка нас самих за воротник возьмет!

– Вас она может взять, а меня нет, – изворачивался отец Филарет. – Я проповедую слово божие!

Движением руки директор смел все листки в ящик и закрыл его.

– Будем искать крамольников! Но, черт бы побрал телеграфные бланки, все они одинаковы!

Еще в начале учебного года ученики заявили, что у них нет тетрадей. Родительский комитет, при содействии директора, обратился в железнодорожное ведомство с просьбой выделить детям какие-нибудь старые, уже использованные конторские книги, лишь бы одна сторона была чистая. Оказалось, что все склады на станции забиты телеграфными бланками. Ими снабдили учащихся с третьего по восьмой класс.

– Ищите, да поможет вам бог! – Отец Филарет отошел к окну и начал закуривать.

В дверь постучали. Вошел сторож со звонком в одной руке и кипой каких-го листовок в другой.

– От японцев принесли расклеить, – сказал сторож и положил листовки на край стола. – В коридоре ученики у меня несколько штук из рук вырвали, читают.

Сторож вышел. Директор взял одну листовку.

– Так... «Обращение к населению...»

В коридоре, забравшись на подоконник, Костя читал сгрудившимся вокруг него парнишкам и девчонкам.

«Свежие японские войска совместно с храбрыми русскими частями приготовились к наступлению против уголовных преступников-большевиков, чтобы, стерев их с лица земли, спасти мирное население, которое мучится от их погромов и преступлений.

Население должно немедленно прийти под покровительство японской армии и русских войск. Все содействующие большевикам будут строго наказаны».

Костя погрозил слушателям пальцем.

– Обращение подписал начальник 5-й японской дивизии, генерал-лейтенант Судзуки! Все!

Раздался звонок. Ученики повалили в класс. А в кабинете директора отец Филарет, потерявший покой после чтения листовки, усиленно дымил японской сигаретой.

– Вы меня трусом называли, а трушу не только я. Похоже на то, что атаман Семенов тоже плохо спит. Здесь говорится, Александр Федорович, что наши приготовились к наступлению. Значит, насколько я понимаю в военном деле, большевики представляют собой немалую силу, если против них надо уже наступать?!

– Я думаю о другом, – сказал директор, продолжая разглядывать листовку. – Неужели большевики и сюда придут?

Священник выпустил на герань клубы дыма и, приподняв немного очки,