Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы хуже маленького, Александр Федорович! Зачем большевикам откуда-то приходить? Они давно уже здесь и никуда отсюда не уходили. В каждом доме, по-моему, большевики, в нашей школе их полно среди учащихся. Ну, если еще не совсем большевики, то большевичата! А сколько так называемых сочувствующих большевикам? Большой труд берет на себя Судзуки, собираясь очистить землю от большевистской заразы.
– Вы все пугаете меня, батюшка!
– Я и сам побаиваюсь. Но будем надеяться не на господа бога, а на японскую армию!
В кабинет опять постучали. Вошел все тот же сторож. Он подал директору листовку с текстом обращения генерала Судзуки.
– У меня же есть! – рассердился директор. – Возьми эту себе и почитай своей старухе!
– Разве можно такое старухе читать! – сторож оглянулся на священника, словно искал у него поддержки. – Вы на обороте читайте, Александр Федорович... Сейчас в коридоре сорвал!
Отец Филарет подошел к столу. На обороте листовки крупными печатными буквами было написано:
Ты, Семенов, не гордись,
В тебе толку мало.
Хоть с японцами явись –
Все твое пропало!
– Ну, вот! – директор вышел из-за стола. – Вот вам, батюшка, и решение нашего спора. Неужели и после этого мы не будем искать зачинщиков? Будем искать, будем бороться с ними! Я иду в контрразведку!
Отец Филарет положил в карман подрясника прокуренный мундштук.
– Знаете, я где-то уже слышал что-то такое... Да, на днях шел по Набережной и слышал, как парни распевали сей романсик про атамана.
Директор, не слушая священника, торопливо надевал пальто...
* * *
Когда во время перемены играли в лапту на школьном дворе, уже знакомый старшеклассник в очках отвел Костю к поленнице. Паренек был на полголовы выше Кости. В поношенной тужурке телеграфиста и больших солдатских сапогах, он выглядел старше своих лет.
– У вас в классе есть, конечно, надежные ребята?
Костя кивнул.
– Я расскажу тебе одну частушку, вы ее перепишите и подбросьте в дома, где есть парни и девушки. Можно и на вечерку подкинуть! Пусть поют...
Он дважды произнес текст частушки, заставил Костю повторить и предупредил, что писать надо только на телеграфных бланках, печатными буквами и обязательно химическими чернилами.
Костя достал из кармана кусок хлеба, большую, испеченную в золе картофелину, поделился с очкастым, и они, усевшись на поленьях, стали есть.
– Тебя как зовут-то? – спросил Костя,
– Сережка, а фамилия Фролов.
Фролов сказал что распространение новых стихов и частушек начали островские ребята, их поддержали горные, теперь должны поработать зареченские...
Идя из школы, Костя и Вера видели японское обращение, расклеенное на всех углах и заборах. Даже на перилах моста белели две листовки.
Поздно вечером в Кузиной избе ребята переписывали частушку. Все сидели за столом вокруг лампы, а Костя, подражая Лидии Ивановне, ходил по комнате и не торопясь, внятно произносил каждое слово. Было тихо, как на классном диктанте. Вера писала быстро, часто поднимала голову и выжидательно смотрела на Костю. Кузя отставал, от усердия даже высунул язык и сильно нажимал карандаш. Пронька, повторяя про себя написанное, поглядывал на висевшую в простенке между окон, балалайку. Ленька Индеец старательно выводил каждую букву и представлял, как он на станции, перед целым эшелоном семеновцев поет частушку, а потом стремительно удирает. Вдогонку раздаются выстрелы и крики: «Держи большевика!..»
Но вот Костя прекратил диктовку. Пронька сейчас же сорвался с места, взял балалайку и заиграл «Подгорную». Ребята негромко пропели:
Пусть попробует Семенов
Только сдвинуться с крыльца.
Пожалеем ли патронов
Для такого подлеца?!
Кузя не пел, он что-то писал на новом бланке, часто взглядывал на потолок, шептал над бумагой.
– Ты чего пыхтишь? – спросил Костя, засовывая под рубашку стопку исписанных бланков.
Кузя потер переносицу.
– Я тут сам одну штуку сочинил.
– Ну-ка, прочитай! – обрадованно попросила Вера. Краснея, Кузя прочел:
На краю стоит избушка.
Внучка с бабушкой живет...
Все засмеялись.
– Ну, чего вы? – смутился Кузя.
– Этой частушке в субботу сто лет будет! – сказал Костя. – Ты бы новенькое что-нибудь.
– Я и так новенькое! Вы сначала послушайте...
На краю стоит избушка,
Внучка с бабушкой живет...
Скоро, скоро атаману
По заслугам попадет!
– Ишь ты! – сказал Костя и взял Кузин бланк. – Это я покажу Фролову. А теперь – айда по домам!
О Сережке Фролове и о частушках Костя рассказал отцу. Кравченко даже обрадовался:
– Это, сынок, новое оружие против врага! Только ты завтра же познакомь Сережу с дядей Филей!
Частушку у Кости он забрал, сказав, что на первый раз сам позаботится о том, чтобы она попала куда следует...
* * *
В доме Храпчука горела лампа. Хозяин и бородатый казак только что закончили чаепитие.
– Еще раз послушай, как ехать! – говорил машинист, чертя ножом по столешнице. – Лысая гора останется правее. Так. Вы сворачиваете налево к Глубокой, переезжаете мостик и едете с версту или малость побольше. Понятно? Вам повстречается паренек в железнодорожной фуражке. Ты спросишь его: «Не видал ли, малый, двух коней?» Он ответит: «Видал, один пегий, другой серый». Этот паренек и проводит вас прямо к Матросу. Ясно?
– Все ясно!
– А твой одностаничник не робеет?
– Дело решенное! В полном вооружении едем. Спасибо тебе на добром слове, Николай Григорьевич! Думаю, свидимся!
– Свидимся, Калистрат Иванович! Я тебя еще провожать буду на Аргунь. Теперь ты попадешь домой – по верной дороге едешь! Боюсь одного – генерал Судзуки на тебя в обиде будет. Не раскаиваешься, что к большевикам подался?
– Не серди казака такими вопросами!
Храпчук и Номоконов обнялись, хлопнули друг друга по плечу.
– Счастливо доехать, служба!
– Счастливо оставаться!.. За Конфоркой смотрите!
Глава тридцать первая
КРАСНЫЕ САРАНКИ
Начались летние каникулы. Костя и Сережка Фролов условились встречаться каждую субботу в Заречье, у моста, с удочками. С распространением песен и частушек дело наладилось: дядя Филя принес откуда-то гектограф, его спрятали в чураковской бане, печатали там листовки. Работать на гектографе дядя Филя научил Кузю и Проньку...
События летом в Забайкалье развертывались бурно. Массовые аресты, расстрелы росли с каждым днем. Тюрьмы в Чите, Нерчинске и других городах были