сейчас, тело, подготовленное ожиданием неприятностей, на смертельно опасные выпады реагировало рефлекторно, не утруждая голову выбором защит и контратак. Однако с мечом в руках врага надо было что-то делать...

Выждав момент, когда очередной круг по комнате завершился около обеденного столика, принцесса вдруг зацепила его ногой и метнула в лицо ниндзя. Как она и ожидала, убийца разрубил столик надвое, удивился, увидев свою жертву неожиданно близко, попытался встретить уколом, но меч запутался в складках распущенного правого рукава женского кимоно, взмах рукой — и оружие, взлетев, словно выпущенная птица, воткнулось в потолочную балку.

Ниндзя даже не попытался его вернуть, вдруг, вместо предсказуемого прыжка, толкнув принцессу на пол, и схватил за лодыжки, удерживая — лёжа, она увидела почему — казалась, безобидная на вид рукоять вдруг раскрылась в смертельно опасный цветок из лезвий, а из навершия, в пол, чуть не оцарапав ей щёку, выстрелили три иглы.

«Оружие убийц», — с презрением подумала дочь императора, перекатываясь в сторону вместе с вцепившимся ниндзя, и, вскакивая на ноги, едва тот ослабил захват: «Ну что же, теперь мы на равных».

Если, конечно, «равенством» можно было назвать кастеты ниндзя против подточенных исключительно для красоты когтей принцессы...

Несколько атак убийцы прошли безуспешно — однако и самой девушке не удалось зацепиться за него захватом. Обманное движение — и вот она наконец-то ловит блокирующую руку — но только для того, чтобы самой попасться этой рукой на рычаг. Он наклонил её к полу и замахнулся для добивающего удара в спину — она дёрнула его свободной рукой за ногу и уронила рядом, головою прямо на твёрдые ножки стола.

Он вскакивает, пинает в прыжке обеими ногами в живот, едва девушка хотела перехватить ногу для более действенного болевого — отлетает, делая сальто, и, шикарно раскрутившись, наносит удар ногой с разворота. Она ловит его в элегантную «вилку» из рук, и снова пытается сделать тот же захват.

«Ну, получи же, гадина» — почувствовав, что получается, подумала девушка, и что есть силы, за ногу, метнула ниндзю в противоположный угол. Убийца, как таракан, приземлился на стену, на все четыре конечности, сделал сальто без опоры, и моментально вылился в стремительный удар через всю комнату.

Это был второй повод для восхищения — казалось бы, вот их разделяет вся комната, а вот она корчится от боли — в единый миг. И только что поверженный противник, не замедляя жуткого ритма, добивает её градом ударов!

Скорее рефлекторно, чем осознанно, боднула его головой в живот. Упёрлась, перехватила ударившее колено, и, выпрямляясь, перебросила его за спину, заставив ниндзя в который раз сыграть головой по токонома. Как оказалось — зря. Оказавшись в тылу, убийца взял на болевой её крылья, и, толкая, поволок её к противоположной стене.

Принцесса упёрлась в эту стену ногами, и, взбежав по ней, перепрыгнула к ниндзя за спину, до боли выкрутив крылья. Он сразу же их отпустил, почувствовав невыгодность своего положения, и несколько раз, не оборачиваясь, вслепую пнул ногами и локтями девушку, пока она не могла двигать руками, возвращая крылья в исходное положение. С одним ударом вслепую он попался на болевой — выкрутился — сам взял на болевой противницу, на этот раз ещё более жестоко выкрутив руку.

«Как же тебя прибить, дьявол!» — в отчаянье подумала дьяволица, и вдруг увидела рядом со своим лицом рулевое крыло ниндзя. Убийца, наученный горьким опытом прошлого раза, берёг ноги, а о спине и не вспомнил, оставив одну из рук жертвы свободной. «Ты же волшебница, пользуйся магией!» — прозвучали в мозгу слова Сэнсея. Она вспомнила про заклинание, которое сохранила с утренней тренировки, и резко вывернула хрупкое рулевое крыло соперника.

Ниндзя изогнулся в беззвучном крике, разжав пальцы, проводившие захват — Кадомацу выпрямила освободившуюся руку, встряхнула ею, переплетая пальцы в колдовскую мудру, и одев ладонь в перчатку из молний, ткнула всей пятернёй в затянутую маской морду.

Корчась в судороге, воин-тень распростёрся на полу. Принцесса выпрямилась, тяжело дыша. Её всю трясло от напряжения. Как издалека, начали доходить дотоле недоступные звуки. Девушка обернулась — в проёме разрубленной сёдзи стояла запыхавшаяся Ануш с обнаженными шемширами.

— Я... я услышала запах гари... — сказала телохранительница, показывая на горящую до сих пор кучу тряпья.

— Извини — не успела...

— Ничего... — успокоила её Мацуко, устало падая на колени: — Я сама справилась, как видишь...

По дворцу разносились звуки тревоги, кто-то всё ближе звенел тетивой лука, с криком: «Слу-у-у-ушай!» — приближался топот сотен ног.

— Он мёртв? — спросила Ануш.

— Нет, только оглушен.

— Хорошо, — кивнула суккуб, и, распоров убийце комбинезон на спине, вытянула из-под него сложенные крылья, и быстрыми ударами ног переломила их в нескольких местах:

— На всякий случай. А то дорога к Ояме-сану долгая, — пояснила она своей госпоже.

Принцессу заинтересовали заметные крестообразные разрезы на крыльях, кое-как зашитые корявыми стежками. На коленях подобравшись к убийце, она подняла его бесчувственную голову, и резко сорвала с неё маску.

Обе девушки одновременно вскрикнули — это оказался тот самый старик-носильщик, столкнувшийся с принцессой на главной лестнице!

— Ничего себе! — это сказала принцесса.

— Змеиный яд! — это Ануш, и сразу же, без перехода: — А это чей труп?

— Ты о чём? — не поняла принцесса. Суккуба кивнула головой в сторону белого платья.

— По-моему, это просто платье...

— Ты уверена? — маленькая соблазнительница ногами в сафьяновых сапожках перешагнула через её колени и откинула один из рукавов.

— Рейко! — тут уже без сил воскликнула Кадомацу, на коленях переползая к ней, и попыталась как-то растормошить, оживить, но тщётно — сквозь драгоценную ткань её утреннего платья ощущалось только холодное тело. Солёный комок подступил к горлу, и, не выдержав, принцессу вырвало — недоеденной черной икрой, обещанием многочисленного потомства.

Мацуко тихо заплакала над телом мёртвой девочки, не замечая, как комната потихоньку заполняется стражей и придворными. Пришел встревоженный отец и крепко обнял её, прижав её заплаканное лицо к своей груди. Тихо подошла мать, и молча села рядом, успокаивающим жестом положив руку на плечо дочери.

Ниндзя пришел в себя. Принцесса подняла голову и увидела, как его уводят, скрутив руки и сломанные крылья, Ануш, Карияма-младший и Уэно. В дверном проёме он неожиданно вырвался из рук, кинул в Ануш бросившегося наперерез жениха Фу-но-найси, и, уже в коридоре, схватив себя обеими руками за голову, резко повернул её два раза против часовой стрелки, чтобы бездыханным трупом