десять секунд ящеры подносили витые инструменты к губам, и тишину пустыни оглашал протяжный вой, который скрёб по душе, словно тысяча игл. Вслед за ними шли два странного вида зверя. Вытянутые морды, короткая жёлтая шерсть, длинные ноги, а на спине — по два горба. Животные шли медленно и тащили за собой повозку с балдахином. В самой повозке на мягком ложе лежал почивший Куецполли, облачённый в чисто-белые одежды. Возле левой его руки лежал изогнутый посох, возле правой — толстая книга, а у ног — множество разных растений, видимо, местных цветов.

Процессия под звук рогов медленно приближалась к собравшимся ящерам. Когда Аскук была в десяти шагах от плотного кольца своих собратьев, все они, словно по приказу, расступились, образуя тем самым живой коридор. Дочь умершего шамана, а вместе с ней трубачи и повозка с горбатыми животными, вошла в этот коридор и медленно двинулась в его центр. Кто-то плакал, кто-то просто провожал взглядом тело Куецполли, а кто-то смотрел куда-то в небо и о чём-то думал. Когда повозка оказалась в середине круга, а плотные ряды ящеров вновь сомкнулись, три рога одновременно и очень жалобно взвыли, заставляя всех присутствующих, даже двух людей, испытать трепет перед тем, кто лежал за тонкой тканью.

Едва рёв рогов оборвался, трое ящеров сняли свои инструменты и быстрыми шагами направились к повозке, в то время как Аскук вышла чуть вперёд, чтобы её могли видеть все, и едва удерживая голос, заговорила.

— Brodyr a chwiorydd. Mae heddiw yn wirioneddol y diwrnod tristaf yn ein hanes. Mae ein harweinydd, ein siaman, yr aelod hynaf o'n llan wedi mynd heddiw. Yn oriau olaf ei fywyd, roeddwn gydag ef, a chlywais ei eiriau olaf. Roedd fy nhad, er gwaethaf y salwch a oedd yn mynd ag ef i ffwrdd yn gyflym, yn edrych arnaf gyda goleuadau bywiog a gwych o obaith gyda'i lygaid, ac ar ôl mynd â mi gyda llaw, dywedodd: " chi yw'r un dwi wedi bod yn codi fy mywyd i gyd. Chi yw'r un a ddylai gymryd lle fi yn fy swydd. Nid yw'n swydd hawdd, ond mae gennych fy ngwaed yn llifo i mewn i chi, felly rwy'n siŵr y bydd hyn i gyd i fyny i chi.” Dyma eiriau olaf y siaman ac arweinydd Kuetspolli, a byddaf, fel ei etifedd a'i unig ferch, yn parhau â'i waith. Yr wyf yn dal yn bell iawn oddi wrth ei sgiliau a'i alluoedd, ond er mwyn pob un ohonoch, er mwyn fy nghyd-ddynion, byddaf yn ceisio fy ngorau i ddod yn gyfartal â fy nhad. Mai y tywod yn derbyn ei gorff, a'r wraig ei enaid (Братья и сёстры. Сегодняшний день поистине самый печальный в нашей истории. Нашего вожака, нашего шамана, старейшего члена нашего клана сегодня не стало. В последние часы его жизни я была с ним, и я слышала его последние слова. Мой отец, несмотря на быстро забирающую его болезнь, смотрел на меня живыми и блестящими огоньками надежды глазами. А после, взяв меня за руку, он произнёс: “Ты та, кого я воспитывал всю свою жизнь. Ты та, что должна заменить меня на моём посту. Это нелёгкая работа, но в тебе течёт моя кровь, поэтому я уверен, что это будет тебе по плечу”. Таковы были последние слова шамана и вожака Куецполли, и я, как его наследница и единственная дочь, продолжу его дело. Мне ещё очень далеко до его мастерства и умений, но ради всех вас, ради моих собратьев, я буду стараться изо всех сил, чтобы стать равной своему отцу. Да примут пески его тело, а владычица душу).

— Maiy tywodyn derbynei gorff, ac mae'r wraigei enaid(Да примут пески его тело, а владычица душу), — хором ответили все ящеры, едва Аскук закончила.

Когда прощание завершилось, тело в некоем подобии гроба, только без крышки, уже лежало на песке, а повозка с чудными зверьми куда-то пропала. Немного помедлив, дочь шамана повернулась к телу отца и, несколько секунд помедлив — видимо, собираясь с силами, медленно начала разводить руки в разные стороны.

— Animeiddio ac amsugno (Оживи и поглоти).

Едва Аскук это произнесла, прямо на глазах у множества ящеров её лапы осветились золотым, а гроб с телом их бывшего шамана и вождя начал проваливаться в песок. Буквально через пару мгновений тело Куецполли было полностью поглощено. Так и ушёл из жизни старейшей и мудрейший представитель племени ящеров из владений песка.

ГЛАВА 3. ИФРИТЫ

Песчаные владения

После церемонии прощания Драго отвёл Атона и Авиву к себе в дом и предложил им свою кровать.

— Byddaf yn mynd tan y bore, byddaf gyda fy llwyth i goffáu ein siaman yn y deml y wraig. Pan fyddaf yn mynd yn ôl, gallwn fynd i'r Ifrits, ond am nawr, gorffwys (Меня не будет до утра, я буду со своим племенем поминать нашего шамана в храме владычицы. Когда я вернусь, мы сможем отправиться к ифритам, а пока отдыхайте), — пояснил ящер, стоя в дверях.

Драго ушёл, оставив капитана и друидку одних. Атон уже не в первый раз за этот вечер хотел заговорить со своей спутницей, объясниться и в очередной раз извиниться за своё скотское поведение, но глядя на Авиву, глаза которой так и пылали презрением и злобой, он обрывал себя, не успев открыть рта, и просто опускал глаза. Стрэйб разложил свой спальник в дальнем углу жилища, друидка же заняла кровать хозяина, на которой столь хрупкая дева выглядела совсем маленькой.

Иногда Атон засыпал, словно убитый, иногда для лучшего сна он выпивал стопку-другую и с лёгкостью провалился в мир сновидений, а иногда ему вообще ничего не помогало, и он мог всю ночь провести без сна, думая о том, что было, и о том, что будет. Сейчас, лёжа в спальнике и глядя в шершавый потолок, Стрэйб думал о минувшем дне. О том, чтобы притрагиваться к фляге, речи и не шло, да если честно, она бы ему и не помогла — слишком уж настырно жужжали в голове мысли.

Гвардеец смог сомкнуть глаза лишь под самое утро и проспал не больше часа, когда в дом вернулся хозяин, неся в лапах поднос с двумя большими тарелками, наполненными вкусно пахнувшим бульоном, и маленькой тарелкой разных закусок.

— Sut wnaethoch chi gysgu? (Как спалось?) — спросил ящер, входя в своё жилище и оглядывая сонные лица