Еще через несколько часов наш вагон и вагон из Ленинграда отцепили, и мы уже небольшим составом из локомотива и двух вагонов помчались по направлению к границе, где у нас был конечный пункт назначения. Когда мы подъехали к маленькой станции, было уже около двух часов ночи. Проверив, все ли входные двери закрыты, пошел в купе, думая предложить Вале перед сном еще попить чайку. Я дернул дверь купе проводника, но она была закрыта, а нервный голос Валентины сообщил мне, что я могу спать где хочу. Посмеявшись про себя над испуганной Валентиной, я пошел спать. Но из-за того, что я забыл закрыть окна, открытые пассажирами, в вагон налетели тучи комаров, и мне всю ночь пришлось их гонять.

Утром, когда хорошо выспавшаяся Валя с улыбкой спросила меня, почему я ночью шумел, пришлось признаться, что это была ловля комаров. После этого мы попили чаю, и я начал думать, чем занять день: оказалось, что мы отправляемся назад только в девять вечера.

Валя, уже, наверное, успокоившаяся насчет моих притязаний на ее честь, предложила пойти на речку искупаться, что мы и сделали. Часа четыре загорали и купались. После этого, вернувшись в вагон, начали думать, как бы поесть. На станции столовой не было, поэтому рядом с путями я развел маленький костерок. Мы сварили суп из концентрата и запили его чаем. А я сидел и думал о том, что, похоже, сильно поглупел в молодом теле, раз не озаботился тем, чем буду заниматься и питаться в дороге.

Во второй половине дня мы убирали вагон, мыли туалеты и все такое, словом, готовились в обратный рейс, который прошел без проблем.

Когда я явился в вагонное депо, там уже сидел Вова Амелин. Он из-за своей командирской должности еще не был в поездках и сильно из-за этого переживал. Вова учился на третьем курсе и уже был женат, поэтому очень беспокоился о заработке. Он сразу начал расспрашивать меня о впечатлениях и интересоваться, на чем, по моему мнению, можно заработать во время поездки. Я отговорился тем, что еще сам ничего не знаю. Потом мы обсуждали нескольких наших девушек, которые не очень понравились бригадирам из-за своей лени, и проводили с ними воспитательную работу, сказав, что исключение из отряда грозит осложнениями в учебе. Девушки прониклись, а вот один товарищ со второго курса, похоже, не очень. Но мы с Амелиным решили посмотреть на его работу в следующих рейсах и тогда уже решать окончательно эту проблему.

Этим же вечером у меня был следующий рейс в Ленинград. Этот рейс также проходил по погранзоне и тоже считался достаточно спокойным. Отправление состоялось в час ночи, поэтому все пассажиры быстро угомонились и заснули. Мы с Валей долго сидели и болтали, она уже не шарахалась от меня, как в первый день. Потом она ушла отдыхать, а я остался на дежурстве. Поезд шел медленно, останавливаясь почти каждые полчаса. На станциях выходили и заходили люди. Но ночью их оказалось немного, и суеты не наблюдалось. Утром процедура чаепития затянулась: пассажиры просыпались по-разному и каждая проснувшаяся партия требовала чаю. К середине дня мы уже ехали по Ленинградской области, и тут начались проблемы. На каждой станции десятки людей с купленными на электрички билетами атаковали наш состав. Они якобы не понимали, почему с билетами на электричку они не могут ехать на нашем поезде. Пограничники уже покинули вагон, и обращаться за помощью было не к кому. Я героически боролся с рвущимися внутрь пассажирами, зная, что иначе при проверке все это оплачу из своего кармана. Одна дама с цветком в горшке ловко поднырнула под моей рукой и заскочила в тамбур.

– Ну вы же, молодой человек, не будете применять силу к слабой женщине? – сказала она мне.

И действительно, силу я не применял. Просто на следующей станции осторожно взял цветок из ее рук и поставил на перроне, с улыбкой посмотрев на нее. Дама одарила меня взглядом василиска и вышла из вагона, а я аккуратно закрыл за ней дверь. Только мы отъехали, как в вагоне послышался громкий крик:

– Проводник! Проводник, где ты шляешься?

Я поспешил на этот вопль и увидел двух ревизоров, один из которых громко звал меня. Я подошел и представился. Крикливый ревизор подозрительно спросил:

– Ты кто такой? Почему не знаю? Признавайся, сколько «зайцев» везешь?.. Как ни одного?! Не может быть! Здесь всегда «зайцы» с билетами на электричку пасутся, сейчас мы их оштрафуем, и тебе наука будет!

Но, к его удивлению и моему облегчению, «зайцев» в моем вагоне не было, и ревизоры несолоно хлебавши проследовали дальше.

Во время следующей поездки у меня уже лежала бутылка коньяка, и когда по прибытии поезда в Ленобласть в вагоне раздался крик:

– Проводник, где ты там?! – я поспешил навстречу и предложил ревизорам посидеть в служебном купе отдохнуть.

Отдохнули они хорошо, почти до самого Ленинграда, где с не очень большим желанием встали и продолжили свою нелегкую работу. Зато в следующие поездки, слыша вопль: «Проводник!» – я появлялся, и ревизор Саша сразу умолкал. Поздоровавшись со мной, он переходил в следующий вагон.

Но в данную поездку этот вопль был для меня еще в новинку и изрядно воздействовал на психику. Когда около восьми вечера мы остановились у перрона Финляндского вокзала, моя напарница, доверив мне высадку пассажиров, сидела и зашивала дыры в наматраснике. На вопрос, зачем она это делает, девушка коротко ответила:

– Увидишь.

После выхода всех пассажиров наш состав отогнали на двести метров и поставили на запасные пути. И тут я узрел интересную картину. Из всех вагонов появились проводники. Они по двое тащили набитые пустыми бутылками наматрасники. Валя тоже торопилась: до закрытия магазина, принимающего бутылки, осталось всего ничего. Пробежав сквозь вагон и сложив всю тару в наматрасник, мы поспешили в магазин, который располагался практически у вокзала. Тащить груз, весивший больше тридцати килограммов, было тяжеловато, но дело того стоило. В магазине мы сели в конец очереди из таких же сдатчиков. Мне такая ситуация не очень понравилась, и я подошел к подозрительному типу бомжеватой наружности, помогавшему скупщику:

– Слушай, мужик, можно это как-то побыстрей оформить?

– Конечно. Сдавай по десять копеек бутылку, я сейчас все приму.

Я поднял удивленную Валю, и мы быстренько затащили наматрасник с заднего входа, где бутылки были сосчитаны и нам выдали деньги в размере четырнадцати рублей. Мы побежали в вагон за следующей партией тары и получили еще десятку. Если учесть, что мой аванс в больнице равнялся тридцати рублям, то заработали мы с Валей очень неплохо. После этого помчались в ближайший гастроном, где и оставили все эти деньги, закупив всякой вкуснятины для себя и своих родных.

Когда мы с Валей подошли к вокзалу, я обратил внимание на бабушек, торгующих ягодами. Посмотрев на цены за чернику, я схватился за голову: таких цен в нашем городе нет. И тут у меня родилась идея для моего товарища Амелина, который страдал от нехватки финансов. Идея заключалась в том, что, приезжая на конечную станцию в небольшом лесном поселке, где я был только позавчера, можно за бесценок покупать ягоды, а затем продавать их здесь торговкам. Для этого надо только перенести купленные ягоды из одного состава в другой – и завтра они уже будут в Ленинграде.