теперь я понял, что он спецом выделял время, что бы спокойно со мной пообщаться. Да и потом, став уже солидным и крупным деятелем, прилетая в Москву, или в Испании, он всегда находил возможность уделить время и мне, и Суркову. Мы это воспринимали как данность, не особо заморачиваясь. А сейчас я вдруг понял, что дружба с нами для Андрея Александрова не пустой звук.

Я затянулся. Только теперь до меня дошло. Фред, если и пройдоха, то с золотым сердцем. На поверку выходит, что он, конечно, не самый честный парень в истории. Но он нужный всем клоун, с неистребимым чувством справедливости. Тот, кто слишком много знает о том, как легко можно нарушить хрупкое равновесие в этом мире. И он, в меру сил, это равновесие поддерживает.

Тут, не дав мне впасть в философский пафос, зазвонил телефон. Интересно, кто бы это? Хотя, кого я обманываю.

— И где ты пропадаешь?

— Вик, я же тебе говорил, что в связи с твоим отсутствием, у меня будет напряженная ночная жизнь. Притоны, преступность, драки, и падшие женщины. Все как ты любишь.

— Не ври, Коленька. Лучше скажи, у тебя все нормально?

— Её зовут Изольда, она проститутка в Астории. Тридцать пять лет. Я отказался от ее услуг. Чего же здесь нормального? Я просил кого помоложе. Но в Астории проститутки — только заслуженные товарищи, от тридцати. Куда катится мир?

— Андреев! Кончай свой треп! Мне вдруг, вечером, показалось, что с тобой беда. Звоню, а тебя нет. И что прикажешь думать?

— Ну не знаю. У девушек богатая фантазия. Они отлично все сами придумывают. Вот и ты придумай, а я буду отрицать.

— Мне тебя убить хочется, Коль.

— Каждой девушке хочется убить за свою жизнь хотя бы одного парня. Мне льстит твой выбор, Виктория.

— Ну Коляяяя… что случилось?

— Это оскорбительно, Виктория! Почему ты не веришь в проституток? Хорошо, ты меня раскусила. Это была мотальщица с Красного Треугольника.

— Я не могу громко смеяться. Мама спит. И вообще, эти твои тайны. Давай не будем ничего скрывать друг от друга?

— Да не скрываю я ничего. Я Фреду мусор помогал убирать. И Сурков тоже. Это унизительно, раскрывать тебе всю подноготную! Засыпая, ты должна думать, что я, в черной маске, крадусь по крыше Центробанка, с целью ограбления века! А ты меня заставляешь признаться, что я подрабатываю ночами уборкой мусора. У тебя совесть есть?

— Правда?

— Виктория! Хоть один твой знакомый мужского полу, признается, что таскал баки с помоями?

— У меня нет таких знакомых!

— Вот я и говорю. Как они смеют предлагать мне пожилых проституток?! За кого меня принимают в этой Астории?

Вика фыркнула и, вроде бы успокоилась. Вот что это? Почувствовала она… А она рассказывала, что у ее мамы обострение язвы, и теперь Виктория привязана к даче. Нет, на кафедру она приедет. Все нормально, Викунь. Я прокрадусь ночью к вам. Тебя поймают, и заберут в ментовку. Меня?! Ты главное, сама не пугайся, когда увидишь меня ночью. Я подумал, что, пожалуй и вправду, залезу как ни будь к ним в дом. Чего уж теперь? И мы еще долго болтали, пока я не погрозил разбудить ее завтра — в семь утра, потому что Проничева тебе покажет. А я буду при этом радостно смеяться. Ну и ладно. Подумаешь! И отколючилась.

Спустя совсем немного, телефон зазвонил снова. Я снял трубку:

— Ты отлично знаешь, что я без ума от тебя. Вовсе не нужно лишний раз звонить, что бы это услышать!

— Гм. Скажу честно, Дух. Моя Людка этого не поймет. Поэтому держи себя в руках. — ответил мне Фред. — хотя, я тебе сочувствую. И где то даже понимаю. В меня невозможно не влюбиться.

— Бля, Фред! Хуле тебе то не спится?

— Ты знаешь, Дух, ради твоего признания мне, я готов не спать сколько угодно. — заржал Андрюха. — но не волнуйся, я никому не скажу. Наверное.

— Тут ведь тебе и Игорь не поможет…

— Расслабься. Хорошо, что ты с Викой не стал ругаться. Ни к чему это. И спасибо за приятное окончание дня. Но я не за этим. Я Суркову не хочу звонить. Ты не знаешь, когда он на свою стройку поедет? Хотел посмотреть, что там и как у него.

— Мы в воскресенье собирались, с утра. В субботу я к маме. А в воскресенье, с утра, на стройку к Суркову. Шашлыки, то-се.

— Отлично! Я тоже подъеду. Расскажи Суркову, чтоб планы не менял. Ладно?

Мы попрощались. И я отпил кофе. Интересно. В то, что Фред собирается смотреть сурковский дом, я не верил ни секунды. С другой стороны раз уж так пошло, то чего от него бегать?

А телефон зазвонил снова.

— И почему ты не перезваниваешь, что бы сказать, как страдаешь без меня?

— Ты еще не спишь?! Я щас приеду и выпорю.

Глава 19

К будущей даче Суркова мы подъехали около десяти утра. У него уже почти возведен первый этаж! Обалдеть! Вспоминая Серегино нытье, я теперь не мог отделаться от мысли, что он прибеднялся. Большой участок, обнесенный капитальным красивым забором. В углу стоит вагончик строителей, рядом скворечник удобств. Вдоль забора вытоптана тропинка. Я было решил, что он, в своем зверстве, заставил бойцов ночами патрулировать забор, для борьбы с расхитителями. Но все оказалось еще веселее.

Загнав машину во двор, и закрыв ворота, Сурков достал боцманскую дудку и, что есть силы засвистел. Внутри дома в это время раздавался какой то стук и работала какая то техника. С первым звуком Сурковской дудки все стихло, и, спустя несколько секунд возле входа в дом построились в одну шеренгу четверо военных строителей в спецовках. Пятый скомандовал:

— Равняйсь. Смирно!

Развернулся, и строевым шагом подошел к Суркову. Подойдя, надел строительную каску, и вскинул руку к виску:

— Товарищ старшина первой статьи! Во время вашего отсутствия происшествий на объекте не было. Личный состав занят согласно плана работ! Докладывает сержант Арутюнян.

— Встать в строй — буркнул Сурков и прошелся вдоль шеренги. Еще когда мы ехали, он просветил, что у него работают: двое каменщиков — армян, белорус — бетонщик, и двое парней — отделочников из Иванова. Под глазом Арутюняна густо синел уже старый синяк. Сурков, пройдясь вдоль строя, приказал:

— Пять кругов вокруг объекта. Бегом марш!

И бойцы сорвались с места, на ходу перестроившись по двое. Тут до меня дошло, что значит вытоптанная дорожка вдоль забора. Я не выдержал и заржал, доставая сигарету.