— На что именно? — Уставился он на меня.

— Какие у меня показатели? У вас же есть эти данные?

Врач тяжело вздохнул и посмотрел внимательно на меня.

— Сложно однозначно ответить. Вы видно не понимаете, как всё устроено и как вообще обычно происходит процедура возвышения.

— И всё же. — Требовательно продолжил я. — Я за это заплатил и имею право знать. Я уже устал от всех этих недомолвок и тайн!

— У вас произошел рост в пятьсот процентов. Я бы даже сказал скачок! — Резко ответил он. — Знаете что это значит?

— Ммм… нет. — Аккуратно ответил я, пытаясь осознать услышанное.

— Я скажу так. Лично я слышал о подобном. Но сам встречаюсь с подобным феноменом впервые. То есть да, если посмотреть на это с другой стороны, у вас всего лишь десять УМЕ, не сильно много. Но если учитывать что вы за один день скакнули с двух сразу до десяти, то становится странно. Очень странно.

— Эм. Так и… и что будет дальше? Я…

— Пока что вам следует понаблюдаться в больнице. Обычно же как происходит, знаете?

— Нет, — снова аккуратно ответил я и принялся ждать разъяснений.

— Расскажу вам самый распространенный и простой пример. К примеру, у пациента было семь УМЕ. И рост по итогу всей процедуры произошёл на столько же. То есть у него станет четырнадцать УМЕ. Только вот обычно в первый день, сразу же после процедуры, как правило, ни у кого нет видимых изменений. Ну, бывает один-два УМЕ прибавится и то это редкость. Сила и внутренний резервуар растут постепенно. Как бы растягиваясь равномерно. Понимаете? А у вас… мало того что произошел невиданный скачок, относительно прошлых ваших возможностей… так ещё и всё это случилось в первый же день. И вот теперь вопрос. А что же будет дальше?

— А? — Только сейчас я обратил внимание, на то, что врач замолчал и замер, уставившись на меня. — Вы меня спрашиваете?

— Ну да. Вы знаете, что будет дальше?

— Эм. Н-нет. Не знаю.

— Вот и я не знаю. И вряд ли хоть кто-нибудь в этом здание сможет ответить на этот вопрос. Поэтому я предлагаю вам пока что остаться в специализированной больнице и понаблюдаться. Недолго.

— Недолго? Сколько это займет времени?

— Не знаю, — пожал он плечами. — Всё будет зависеть от дальнейших показателей. Но не переживайте. Вы успеете подать документы на поступление.

— А-а… Э…

— Да ну вы что же, думаете, у нас тут сплошные идиоты работают? Конечно же, мы в курсе об открытии набора. И думаете, вы единственный, кто после этой информации ринулся на повышение? У нас сейчас знатный завал… Вот людям деньги-то девать некуда — пробурчал он в конце еле слышно. Но, думаю, последняя фраза уже предназначалось не для меня.

— Всего десять УМЕ, значит… — не скрывая своего расстройства, пробормотал я, пытаясь прикинуть, что теперь будет с моим поступлением. Надеюсь, врач оказался прав, и мои силы ещё вырастут. Иначе этого просто окажется недостаточно. — Маловато будет… — продолжил я бормотать.

— Всего⁈ Маловато⁈ — Замерев и уставившись на меня с ошеломленным взглядом, произнес врач. — Вы, кажется, чего-то не понимаете!

— Ой, извините. Это я так. Мысли вслух. Мне для поступления просто больше надо.

— Ну да, ну да. Маловато ему…

Бормоча что-то себе под нос, доктор принялся расставлять всё по своим местам. Убрав все свои магические приблуды и обычные инструменты, врач снял перчатки и направился к выходу из палаты.

— Подождите! — Окрикнул я его. — Так мне-то что теперь делать?

Он обернулся, посмотрел на меня странно сверкнув глазами и с легкой усмешкой проговорил:

— Пока посидите здесь. Скоро вас переведут в другую палату под наблюдение.

— О, Валентиныч! — заглянул в ординаторскую невысокий и худощавый мужчина лет сорока на вид. — А я бегаю тебя ищу!

— М-м-м-м? — оторвался от чашки чая пухленький старичок. — А чего меня искать? Опять какой-нибудь идиот в задницу лампочку засунул? Так, это не ко мне. К Палычу иди. У него рука уже набита.

— Да, нет же! Там одаренного выгрузили. Занятный экземплярчик!

— Федя, ты патологоанатом! У тебя юмор черный, а потому экземплярчики твои, может и забавные, но слишком холодные.

— Ну, этот еще теплый был, когда привезли, — усмехнулся коллега и уселся рядом за стол. — То ли сам пробовал, то ли надоумил кто-то, но был у него выброс. И как ты понимаешь…

— Сила огня, судя потом, что теплым привезли, — хмыкнул Иван Валентиныч.

— Да, но знаешь, что? Я его смотрю — теплый. Снаружи — никаких следов, только белки глаз белые и зрачка нет, словно сварили их. А как брюшную стенку вспорол — арома-а-а-а-ат! Знаешь, как от колбасы ливерной. Я значит, стенку отбрасываю, а там — не поверишь, все кишки, печенка с селезенкой — словно вареные, в бульоне плавают…

Валентиныч, что уже поднес бутерброд ко рту, остановил руку и хмуро посмотрел на коллегу, что уже стянул печеньку из вазочки и осматривался на предмет чашки для чая.