Значит, у Славиной есть все шансы. Она интуитивно выбрала абсолютно правильную тактику. Правильную и беспроигрышную. Олеся из тех женщин, которые себя ценят, и, похоже, запала она всерьез.

— Он одинокий, разведенный мужчина, — тем временем загибает пальцы начальница, и мне ужасно хочется чем-то в нее бросить. Просто, чтобы она заткнулась. Но я молча слушаю. — А то, что у него есть ребенок, не помеха. С матерью ребенка он общается исключительно о сыне.

— Почему вы решили, что он одинокий? — больше не могу молчать. — Может у него есть женщина, но он не считает нужным кричать об этом на каждом углу.

— Он мне сам сказал, — загадочно отвечает Олеся, — мы с ним вчера долго разговаривали.

«Сидя в машине?» — хочется спросить, но я заталкиваю обратно уже готовые сорваться с губ слова. Не стоит проявлять лишний интерес, меня это точно не касается, даже если бы они трахались в той машине.

Но Славина сама продолжает:

— Думаешь, я упустила такую возможность? Мы пока стояли на террасе, я выпытала у него все подробности. Айдаров сказал, что в столице его ничего не держит, и он готов переехать к нам. Каменецкий дал секретарям задание, ему уже ищут квартиру.

Боги, нет. Только не это. В один миг забываю, что только что приревновала начальницу к бывшему мужу.

— Сонь, честно? — Славина выпрямляет спину и наклоняет голову. Ее распирает от радости. — Мне кажется, он на меня запал. Каменецкий в шоке. Они договаривались только о поставке оборудования, а вчера за ужином Айдаров предложил ему франшизу. И пообещал лично помочь все наладить. Глеб уверен, что это я его зацепила.

На меня накатывает паника.

Боже, пусть. Пусть сходятся, женятся, переезжают, только не у меня на глазах, только не в моем присутствии. И не рядом с моим ребенком.

Какие у меня шансы сохранить свою тайну? Ноль целых, ноль десятых.

— Знаешь, я спросила Рустама о его сыне, — продолжает наматывать на кулак мои нервы Славина, — попросила показать фото. Ну ты понимаешь, вполне невинная просьба. Вон Глеб часто своими парнями хвастается, что здесь такого? И он так странно отреагировал. Напрягся и сказал, что не любит выставлять фото ребенка напоказ.

— Он достаточно закрытый человек, — киваю согласно.

— Откуда ты знаешь? — недоуменно поднимает брови Славина, и я чуть не стучу себя по губам.

— По нему видно, — бормочу неопределенно.

Мне надо молчать, вообще ничего не говорить, когда заходит речь о Рустаме. Повезло, что Славина слишком замечталась, поэтому не обратила особого внимания. А я только что чуть не спалилась.

— Ты права, — соглашается Олеся, — но это даже лучше. Я предпочитаю мужчин, которые доказывают свою любовь не словами, а поступками.

Я тоже. И Айдаров справился на отлично. Доказал свою любовь как мог. Но я не собираюсь отговаривать Славину. Вполне возможно, дело было во мне, а Олеся другая. Красивая, уверенная в себе. Такая точно не будет заглядывать мужу в рот, как одна недалекая влюбленная студентка…

Настроение стремительно падает. Я сбежала от Айдарова, только начала строить свою жизнь, как он снова ломится в нее, разрушая одним своим присутствием все то, что я старательно собирала по кирпичикам.

Достаю телефон, открываю мессенджер. В сети.

«Привет! Ты не занят? Пообедаем?»

В ответ мигом прилетает:

«Конечно. В час?»

«Да».

«Заеду».

Смотрю на часы, половина первого. Не успеваю положить телефон на стол, как рывком открывается дверь, и в кабинет входят Каменецкий с Айдаровым.

Глава 21

Айдаров бегло скользит взглядом, сдержано здоровается. Олеся сразу преображается, принимает серьезный деловой вид. Каменецкий приветливо улыбается, с огромным трудом сдерживая прорывающееся наружу ликование.

И это при том, что наш гендир умеет держать себя в руках! Что же такого предложил ему Рустам, что Глеб Дмитриевич весь светится? Я никогда раньше не интересовалась делами мужа. Поначалу пробовала, пока сама работала. Но он мягко дал понять, что хотел бы оставлять все рабочие вопросы за порогом нашего дома.

Я приняла его решение и тоже перестала говорить о своей работе. Хотя иногда хотелось посоветоваться или просто рассказать какой-нибудь забавный эпизод, связанный с работой. Но потом вспоминала про «порог» и меняла тему на что-нибудь нейтральное.

Теперь так непривычно чувствовать себя «в теме», как любит выражаться Славина. На переговорах вся информация была для меня понятной и не требовала дополнительных пояснений. Даже та, которая касалась производственных вопросов, а не только финансовых.

В то, что у нас с бывшим мужем теперь появились общие интересы, верится с трудом, но это правда. Главное, чтобы мы как можно меньше пересекались.

— Вы голодны, Рустам Усманович? — Каменецкий смотрит на часы. — Мне надо собрать планерку по вопросам, которые мы с вами только что обсудили.

— Да, я пожалуй бы прервался на обед. Но вы не волнуйтесь, Глеб Дмитриевич, — Айдаров жестом останавливает нашего гендира, — проводите свою планерку. Надеюсь, Олеся с Софией составят мне компанию.

Я не успеваю открыть рот, как Каменецкий поспешно соглашается.

— Конечно, составят, даже не сомневайтесь.