Мне нужен Кай.

Комната затихает, и в тишине только биение наших сердец. Он надо мной, его пальцы в моих волосах, его язык у меня во рту. Крепче, быстрее, глубже… Желание пульсирует в нас обоих. Мне мало Кая Вашингтона. Я хотела бы знать его вечно.

Я толкаю его руками, выгибаю спину, и Кай скатывается с меня, а я оказываюсь сверху. Наши губы не разорвать. Его руки на мне – в волосах, на бедрах, на шлевках пояса. Я тяну вверх его футболку, и Кай помогает стащить ее через голову и снова целует меня – лицо, шею, ключицы. Мои пальцы снова вплетаются в его волосы, а его руки ныряют под мой топ. Они теплые, и от них по моей коже разбегаются «мурашки».

Мы оба знаем, какую пересекаем линию. Мы оба знаем, что случится дальше.

И я готова. Я отчаянно хочу пересечь эту линию. Хочу, чтобы Кай целовал меня всю, сверху донизу, хочу разделить с ним этот миг.

Но я также и не хочу пересекать эту линию… пока.

Я не хочу торопить события. Не хочу забегать вперед. Впервые в жизни я хочу, чтобы все шло своим ходом. Хочу узнать его получше. С ним все по-другому. Это не флирт, и Кай не просто новый парень, который наскучит через два-три месяца. Кай и я… Перспектива волнительная. Раньше такого не было. Важно ничего не испортить. Нужно подождать. Сейчас не время.

– Стоп, – выдыхаю я. Его лицо в моих руках, передо мной его глаза. Глубокие голубые глаза. И они блестят.

– Извини. – Кай тут же опускает руки. Я смотрю на его грудь и, кажется, вот-вот увижу пульсирующее сердце. Тень озабоченности на мгновение накрывает его лицо.

– Ты в порядке?

– Да. Все хорошо. Ты – молодец. – Я легонько целую его в губы, обнимаю за шею и вздыхаю. – Просто… Не знаю, готова ли я к этому прямо сейчас. С тобой. Не потому что не хочу – хочу. Правда хочу, но и подождать тоже хочу. Понимаешь?

– Вообще-то, я думал о том же. – Кай отводит глаза, как будто ему вдруг стало неловко. Убирает руки. Застенчиво смотрит на меня из-под ресниц. – И поверь мне, я тоже этого хочу, но в некоторых вопросах я немного старомоден. Это ведь должно что-то значить, да?

Я чувствую, как вытягивается лицо. Его слова – удар в живот.

– И что же это должно значить?

– Господи, – стонет он и смотрит на меня большими глазами. Быстро качает головой. – Несси, я не это имел в виду. Правда.

Но я уже отталкиваю его. Отворачиваюсь, соскальзываю с кровати и хватаю со стула куртку. Щеки горят от злости и стыда. Не могу даже смотреть на него. Поворачиваюсь к нему спиной, надеваю сердито куртку и тихо, с горечью, говорю:

– Я знаю, что ты хотел сказать. – Догадаться нетрудно. У меня есть определенная репутация, и Кай не может ее игнорировать. – Думаешь, со мной все легко, да? Мне казалось, ты другой. Ты сказал, что не судишь меня, а получается, что судишь.

– Ванесса… – Кай подходит сзади, тянется к моей руке. – Я так не думаю.

Я оборачиваюсь, едва не лопаясь от злости, и стряхиваю его руку.

– А почему бы тебе так не думать? Это же правда. – Вот и доверилась Каю. Стоять здесь перед ним, зная, что он думает обо мне и его мнение не отличается от мнения других, это само по себе унижение. Каю известно, что я не верю в отношения, но это не значит, что я не хочу, чтобы секс что-то значил. – Для тебя ведь не важно, что с тобой я хотела подождать. Ты и думал об этом.

Кай моргает, беспокойно хмурится.

– Перестань, Несси. – Он подходит ко мне, даже не надев еще рубашку. – Я имел в виду, что с той девушкой у меня были отношения, а у тебя опыт другой, ты относилась к этому проще. Ну и что? Все в порядке. Но ведь не может быть, чтобы все те ребята значили для тебя что-то.

– Ух ты. – Неужели я действительно слышу то, что слышу?

– Черт, – бормочет Кай, прижимая к лицу ладони. Наверно, ему хотелось бы стереть все сказанное, да вот только теперь уже поздно. Слова произнесены, они жгут, язвят, и яд уже разливается во мне. – Только испортил все. Ты же знаешь, мне на все это наплевать. На твое прошлое и все такое. Для меня это не важно, Несси.

– Важно, и для меня это очевидно. И кстати, меня зовут Ванесса, – бросаю я сквозь зубы. Называть меня как-то иначе может только тот, кто что-то для меня значит.

Хватаю с комода ключи от машины и поворачиваюсь к двери. Злость подгоняет, и я сбегаю по лестнице. Надо же, позволила себе проникнуться чувствами к парню, который думает, что я чувствовать не способна. Я расстроена и разочарована и с трудом сдерживаю слезы.

Кай бросается за мной, зовет, пытается схватить за руку, но я уже отгородилась от него гневом.

– Уже уходишь? – спрашивает Синди, когда я пролетаю через гостиную. В ее голосе удивление, но я не могу даже посмотреть на нее. Надеваю ботинки и иду прямиком к двери, думая о том, что закрыть ее надо спокойно, не хлопая.

Выхожу – и слезы брызжут из глаз.

Оставляю Зеленого Рыжика на улице и, утирая со щек слезы, бегу к дому. Конечно, поплакать можно было бы и в машине, где меня никто бы не видел, но сейчас мне нужна моя собственная кровать. Мои собственные подушки. Мой медвежонок. И мне вовсе не придется прятаться от папы. Он не заметил, как я ушла, не заметит, и когда вернусь.

Открываю дверь и, опустив голову, направляюсь к лестнице. Краешком глаза замечаю отца – он на кухне, как обычно, сидит за ноутбуком. Скорее всего, проводит исследование, готовит поездку в Ирландию, намеченную на следующее лето. Мама всегда мечтала изучить нашу ирландскую родословную, чему папа, пока она была жива, не придавал особого значения. Теперь пытается наверстать упущенное, исполнить ее желание.

Становлюсь одной ногой на лестницу и шмыгаю носом. Кеннеди в гостиной, смотрит телевизор, рассеянно поглаживая блаженствующего Тео. В этом доме все так далеки друг от друга, и каждый старается жить по-своему. Мы с Кеннеди всячески избегаем разговоров о маме, боимся, что отец сломается совсем, а я раздвигаю границы нормального для моего возраста существования, чтобы заставить отца заметить меня.

– Ванесса! – Я застываю на полушаге, положив руку на перила. Странно, что папа позвал меня по имени. Оглядываюсь. Он тут же поднимается из-за стола и снимает очки для чтения. – Ты плачешь?

– А тебе не все равно, даже если я скажу «да»?

Он растерянно моргает – не ожидал такого ответа. Кладет очки на стол и идет ко мне. Ну что за невезение. В тот единственный раз, когда я этого не хочу, он наконец-то меня замечает.

– Конечно, не все равно.

На этой неделе у меня все не так, все вкривь и вкось, выходит из-под контроля. Настроение – хуже не бывает, репутация скатилась в канаву, а теперь я еще узнала, что Кай думает обо мне примерно то же, что и все остальные. Я снова представляю, как мама смотрит оттуда и видит меня на лестнице с опухшими глазами и со слезами на щеках. Вот только никакого сочувствия я не заслуживаю – сама навлекла на себя все эти неприятности, потому что я – паршивая девчонка. Момент такой, что терять действительно нечего.