Но знакомая до боли кухня дышала покоем и сладкими ароматами ванили, и, уже привыкнув за эти дни постоянно быть настороже, я впервые ощутила, что это излишне.

– Да, я рассказывал, как Вадик поймал лягушку и потом…

– Нет, не про лягушку. Там был один документ. Помнишь, ты заходил в комнату? Хотя… Послушай, Женя, Сергей говорил, что, как только вы вернетесь, мы сразу же должны подъехать к нему. И Никита тоже. Сергей говорил, что это очень важно, что может повлиять на расследование. Может, позвонишь ему? Ах да! Совсем забыла… Я еще хотела спросить, почему ты так внезапно прервала разговор в тот раз? Я как раз хотела рассказать тебе все! Сказать, что скоро уже их всех арестуют и вам нечего бояться. Ну, то есть нам. Хотела поговорить с Никитой, спросить его про этот документ. А ты вдруг раз, и исчезла.

– Нас прервали, нужно было срочно уезжать, – коротко ответила я, уже и сама догадываясь, что для того, чтобы разобраться во всем этом, действительно лучше обратиться к Жгутову.

Эмоциональные извержения, в которых напрочь тонуло все, что касалось непосредственно сути дела, делали объяснения Натальи и тети Милы хотя и трогательными, но до обидного невнятными. Поэтому я попросила у Натальи телефон и набрала Жгутова.

– Серега, как жизнь? – бодро проговорила я в трубку.

– О! Наконец-то появилась! Где пропадаешь?

– От бандитов бегаю.

– Уже не актуально. Пацан цел?

– Обижаешь.

– Ну, тогда хватай его в охапку и тащи сюда. Мы уж тут заждались.

– Ты можешь объяснить толком, что там у вас произошло?

– Да ничего непредвиденного, все по плану, так, как я тебе и говорил. Теплого взяли тепленьким, с поличным на месте преступления, в момент совершения незаконной сделки. И всю эту бригаду его накрыли. Сейчас допросы в самом разгаре. Пока они еще не очухались, ребята стараются их раскрутить как следует. Чтоб побольше рассказали.

– Ну, если они сами вам все расскажут, чего мальца-то таскать? Он и так набегался, пускай отдохнет.

– Не-е-ет… Ты не понимаешь. Этот пацан тут ключевая фигура. Мы, можно сказать, самого-то Теплого только благодаря ему и взяли. Ну и благодаря тебе отчасти.

– Это как это?

– Да давай уже приезжай. Тут и расскажу. Нетелефонный разговор.

– А у вас рабочий день длится еще? – поинтересовалась я, взглянув на часы и увидев, что стрелка подходит к восьми.

– Ну, сегодня, учитывая последние события, у нас рабочий день, похоже, до утра.

– Это обнадеживает.

– Ну да. Так что подъезжай, опоздать не бойся.

Вдохновленная этими заверениями, я дождалась, пока Никита спокойно доест сладости, приготовленные моей заботливой тетушкой, и только после этого, с грустью думая о стоявшем сейчас в унылом одиночестве «фольке», вызвала такси.

– Наташа, ты поедешь с нами?

– Ну, не знаю… – с каким-то странным выражением ответила она. – А я не буду мешать?

– Ну почему же ты будешь мешать? Наоборот! – внимательно глядя ей в лицо в попытках разгадать, что бы это могло быть, говорила я. – И потом, вы с Никитой, наверное, успели соскучиться. Зачем снова расставаться, когда в этом нет насущной необходимости? А может быть, твое присутствие даже окажется полезным. Вдруг возникнут какие-то вопросы… Сейчас там, насколько я понимаю, идет очень активная деятельность по выяснению. А ты очевидец и даже пострадавшая. Думаю, Жгутов не будет возражать против твоего присутствия. Как он, хорошо себя вел?

– О… Ну что ты! Он так помог… Встретил меня на вокзале, успокоил… сказал, что все будет хорошо, что их скоро поймают. Знаешь, просто тяжесть с души снял…

«Так-так… Ну что ж, совет да любовь, как говорится, – слегка улыбаясь, думала я, догадавшись, что означают все эти недомолвки. – Жгутов у нас человек холостой, да и девушка теперь – вдова… Может, что из этого и выйдет».

Загорелся экран телефона, высветив пришедшую из службы такси эсэмэску, и дружною толпою, вместе со счастливой Натальей и уже вполне восстановившим боевой дух и неутомимо резвящимся наконец, как все нормальные дети, Никитой, мы спускались вниз, навстречу долгожданной информации, которая, как я надеялась, наконец-то разъяснит все нюансы и перипетии этого загадочного дела.

* * *

– …а ему кто-то капнул, представляешь? – вне себя от возмущения, говорил Жгутов, кажется, даже не замечая сияющих взглядов Натальи, следующих за каждым его движением. – И какая это сволочь! У кого только совести хватило, ребята столько работали!

– Но ведь все равно ничего не вышло?

– Ну да, благодаря тебе. Ну и тебе… партизан, – слегка потрепав по затылку, ласково обратился он к Никите. – Он когда этот счет-то начал диктовать папке своему, – снова говорил Жгутов мне, – так эти там чуть не перекусали друг друга. Догнать, порвать… А тут ты встряла… телохранительница ты наша непробиваемая. Короче, с налету у них ничего не вышло, и этот главный их, как его там, ну, не важно, начальник, короче, всей этой святой воды…

– «Святой Источник», – блаженно улыбаясь, как улыбаются невинной и забавной ошибке ребенка, поправила Наталья.

– Ну да… Источник. Так вот, начальник этого источника, конечно же, рассердился и стал распекать подчиненных своих. А тут и Теплый подъехал. Не по этому вопросу, конечно – у них там дела общие, я ведь тебе говорил…

– Ну да, я помню, – поспешила ответить я, чтобы ненужными подробностями не травмировать Наталью и не ставить ее раньше времени в известность о том, что святые отцы занимаются отмыванием денег.

– Ну вот. Ну и как-то, по-видимому, прошел он к его кабинету, и так как-то невзначай подслушал. А поскольку ребята уже вели его очень плотно и он об этом знал…

– Погоди. А что он подслушал-то?

– Ну как, я тебе объяснял. Они когда бабки-то эти левые со счета на счет перекидывали, чтобы отчистить-то, эти отцы тоже не терялись и помимо комиссии за свои услуги по ходу дела снимали еще и часть суммы. Ну, небольшую, наверное. Дескать, там потерялось, тут осело, там дополнительно приплатить пришлось. Как-то так… И эту, будем говорить, сверхприбыль они уводили вообще на отдельный счет, который нигде не фигурировал и о котором, собственно, никто и не знал, кроме самых, так сказать, близких. Все манипуляции с этими деньгами обсуждались, я так понял, очень келейно, а мальчуган как раз на такое обсуждение и попал. Эй, Никита, – снова обратился Жгутов к мальчику. – Ты вот в день этого праздника в какие-нибудь кабинеты заходил?

– Я только в один заходил, – с готовностью ответил Никита. – Там сидели старцы…

– Отцы, – снова поправила Наталья.

– Ну да.

– И на столе лежали какие-то бумаги, так? – слегка помог Жгутов.

– Да. И там еще так смешно было написано: БИК, БИК и цифры, и фамилия такая смешная, Матроскин, как в мультфильме. Я потом папе рассказывал, смеялся…