– …и уже нужно ехать, – говорил Теплый, снова входя с улицы в дом и появляясь в зоне слышимости. – Стася там, наверное, уже товар привез, да и с Серым не мешает повидаться. Что там за левые базары в последнее время, а? Да нет, я…

Все так же разговаривая по телефону, Теплый взял что-то в комнате, снова вышел на улицу, и через некоторое время оттуда послышались повелительные приказы.

Шайка-лейка заметно засуетилась, все задвигались, засобирались, снова взревели двигатели, теперь уже обеих машин, и вновь появившийся в нашем поле зрения Теплый начал торопливо отдавать последние распоряжения.

– Вова, эти под твою ответственность, – говорил он караулившему нас здоровяку. – До моего возвращения не трогать, а там – посмотрим. Если что – смотри. Упустишь – башку оторву.

Жесткий волчий взгляд, брошенный в сторону застывшего Вовы, не оставлял сомнений, что в случае оплошности обещание будет выполнено.

– С тобой Игорек. Мы уехали.

Не удостоив нас с Никитой взглядом, Теплый вышел из комнаты. Через минуту удалявшийся звук двигателей подтвердил его слова.

Значит, босс удалился по делу и его не будет какое-то время, а мне надо выдумать способ скрыться от бдительных Вовы и Игорька и убраться куда-нибудь подальше от этого нехорошего места.

В этой комнатке, совершенно пустой, в отличие от предыдущей, где меня чуть не сожгли, наверняка было более чем достаточно мелких предметов, могущих послужить отмычкой. Кроме того, сейчас у меня был союзник, совершенно свободный в своих передвижениях, который легко мог эти предметы отыскать. Но в том-то и заключалась проблема, что само наличие этого союзника заставляло воздерживаться от излишнего риска и не позволяло действовать очертя голову.

Кроме того, Вова, несомненно, ни на секунду не забывавший о перспективе потерять оторванную башку, не сводил с меня глаз и не давал ни малейшего шанса незаметно переговорить с Никитой.

В дополнение ко всем этим неприятностям в комнату, видимо, соскучившись в одиночестве, вошел тот самый Игорек – один из автоматчиков, постоянно сопровождавших Теплого в поездках.

«Пока все складывается удачно, – с неослабевающим сарказмом думала я, наблюдая, как короткий ствол автомата в результате активной жестикуляции Игорька, начавшего оживленную беседу с Вовой, все время оказывался направленным в мою сторону. – Если я попытаюсь высунуться, меня просто пристрелят, причем не факт, что не заденут мальчишку. С другой стороны, начальник приказал нас не трогать, по крайней мере, до своего возвращения. А значит, если мы будем вести себя хорошо… Хм, а у нас, пожалуй, есть шанс».

Пока еще неясная мысль, мелькнувшая в подсознании, озарила беспросветное будущее. Даже не слыша, о чем во весь голос разговаривают над самым моим ухом здоровенные громилы, я стала обдумывать новый план спасения.

То и дело мелькавшая недалеко от моего носа мушка автомата вызвала в памяти приемы, позволяющие манипулировать оружием, находящимся в чужих руках. В сочетании с идеей о том, что с помощью хорошего поведения сейчас можно добиться гораздо большего, чем действуя грубой силой, эти приемы позволяли наметить стратегию действий.

«Выманить их отсюда, собрать в кучку, чтоб не пришлось всю окрестность из автомата поливать, – размышляла я, глядя на приятелей, взахлеб рассказывавших друг другу подробности последнего футбольного матча. – Только мальца нужно будет изолировать, чтобы невзначай не задело. Куда бы? А! Точно!»

Парни все продолжали оживленно общаться. Пользуясь тем, что они почти не обращали на меня внимания, я снова посадила Никиту рядом с собой на кровать и, произнеся пару малозначащих фраз и убедившись, что нас не слушают, попыталась объяснить мальчику, что от него требуется и зачем это нужно.

После того, еще немного послушав, кто кому отдал пас, я решительно перебила эти излияния:

– Ему нужно в туалет.

От неожиданности громилы смолкли, как по команде, и несколько секунд в комнате стояла тишина.

– Пускай идет, – сориентировавшись, наконец, в пространстве, разрешил Вова.

Но, согласно нашим договоренностям, Никита запротестовал и сказал, что без меня с чужими дяденьками боится.

– Игорек, принеси ведро, – после недолгих препирательств принял соломоново решение Вова.

– А че я? – недовольным тоном возразил крутой автоматчик.

– Мне нельзя выходить, он же сказал.

– И не выходи.

– А как он будет?

– Да пускай как хочет. Мне-то что.

– Послушайте, ребята, вы до вечера собрались торговаться? Это ребенок, он не может ждать. Он сейчас наложит тут вам кучу, а когда приедет хозяин, я лично ему пожалуюсь, что вы с нами плохо обращались. И даже подвергали пыткам.

– Каким еще пыткам? – уже немного испуганно спросил Вова.

– А как ты думаешь – терпеть, пока вы тут треплетесь, это разве не пытка? Отведите нас в туалет, и закроем эту дискуссию. Он бы уже сорок раз сходил, пока вы тут разговариваете.

– Тебя он не велел выпускать.

– Значит, когда вернется, обнаружит здесь кучу и башку тебе оторвет.

Напоминание об оторванной башке подействовало на Вову удручающе. Он тоскливо бегал глазами по сторонам как бы в поисках решения и, кажется, ничего не находил.

– Да ты чего, собственно, боишься-то? – дружеским тоном начала я, решив, что сейчас самый подходящий момент от кнута перейти к пряникам. – Боишься, что я убегу, что ли? Куда я от него денусь? Давай, не мучь ребенка. Быстренько сбегаем, да и все. Никто не узнает.

– Как ты сбегаешь, ты же к кровати пристегнута? – по-прежнему подыскивая предлог отказать, говорил Вова.

– Нашел проблему! Да эти браслеты ребенок вскроет. Никита, поди-ка поищи какую-нибудь иголку, что-нибудь остренькое.

Никита стал открывать ящики каких-то доисторических деревянных столов и в одном из них действительно обнаружил катушку толстых черных ниток со вколотой в нее большой иглой.

В один миг разомкнув замок наручников, я помахала ими перед носом ошарашенного Вовы, все так же спокойно сидя на кровати, никуда не порываясь бежать и всем видом показывая, что намерения мои чисты.

– Убедился? – слегка улыбаясь, говорила я. – Мне эти твои наручники – что есть, что нет. Я из-за пацана здесь сижу, а если бы не он – давно бы уже сбежала и след бы мой простыл. Нашли чем удержать – наручниками.

Между тем Никита уже переходил к следующей части плана и, приплясывая на месте, стал скулить, что ему невтерпеж.

– Сейчас, сейчас, маленький, – вставая с кровати, ласково говорила я. – Сейчас. Ну что, идем? – обратилась я к Вове. – Если ты приставлен следить за нами, значит, должен сопровождать.

– Э, ты это куда? – как бы только сейчас сообразив, что происходит, бубнил Вова. – Ты погоди, я… Куда это?