Комолов пару раз хохотнул на это, а потом произнес:

— Мда, но ты всё-таки поаккуратнее с Вихревым. Сам понимаешь, что если он подключил отца, то дело может принять серьезный оборот.

— Понимаю, — ответил я. — И приму все меры, чтобы все прошло как по маслу. Спасибо за беспокойство, гражданин начальник.

— Рано тебе ещё так меня называть. Вот если не справишься с ними, то может быть и придется, но до той поры не врубай блатняк. Ладно, держи хвост пистолетом, Мишаня. Алёнке привет передавай. Если что, то я заскочу к вам на днях в гости.

— Заскакивай. Мы тебя пловом угостим. Знаешь, какой Алёнка плов готовит? — улыбнулся я в трубку.

— Не знаю, но ты меня прямо заинтриговал. Так что теперь обязательно загляну. Вот через пару дней и приду на чай.

— Давай. Алёнка работает до пяти, так что часиков в семь заваливай. Мы с Кирюхой всё подготовим, что нужно. Так что да, к семи часам будем ждать.

— Хорошо. Тогда всё, покеда. Не нарывайся там больше на Вихрева, я постараюсь тут всё поприжать.

— Спасибо, пока-пока.

Я положил трубку и набрал нужный номер. Требовалось ещё немного дожать одного человека, чтобы получилось то, что я задумал.

Глава 20

Вот и наступил новый день. Весь вечер я провел в подготовке к контрольной, созванивался с Маринкой и консультировался по некоторым вопросам. Не сказать, что я был готов на все сто процентов, но процентов на пятьдесят могу претендовать.

И да, это всё результат моего прошлого разгильдяйства. Пока вот жареный петух в жопу не клюнет — не задумываешься о будущем. Меня вот ещё как клюнул, почти что до электрического стула довел. Но кто-то или что-то вернуло назад и дало шанс измениться. Теперь я этот шанс не хочу упускать.

Добрался до техникума без приключений. Ну, как без приключений. Одно всё-таки было, хотя я его за приключение и не считал. Мне на глаза попался какой-то хмурый мужчина, который старательно прятал глаза под кепкой. Этот мужчина проехал со мной от остановки возле дома до остановки техникума и всю дорогу залипал в телефоне.

На остановке тоже вышел и пошел в сторону техникума. Что в нем было такого странного?

Да то, что я его впервые видел. Всё-таки если часто ездишь на маршрутке или автобусе, то начинаешь привыкать к тому, что в транспортном средстве с тобой зачастую едут одни и те же люди. Со временем привыкаешь к ним настолько, что можешь даже узнавать на улице и кивать, проходя мимо. И эти пассажиры кивают в ответ.

Этот же мужчина появился ровно на моей остановке и вышел ровно на остановке техникума. Не раньше и не позже. Если он за мной следил, то его слежка была из рук вон плохо организована. А если был послан Вихревым, то никакого эффекта на меня это не произвело. Я только поржал факту появления незнакомца.

На контрольную некоторые однокурсники нарядились, как на праздник. Как будто их нарядная одежда поможет заработать дополнительные баллы. Вот всё-таки остались такие предрассудки.

Сама комиссия состояла из пяти человек. Для них мы даже скидывались «на стол». То есть напитки и легкие закуски. Три женщины и двое мужчин. Все в возрасте, как будто заведующая своих друзей позвала на проверку знаний студентов.

Все пятеро уселись за двумя партами напротив остальных студентов. Их глаза уставились на нас, фиксируя каждое движение. Они словно смотрели на нас через оптические прицелы винтовок.

— Ребята, а теперь достаем сдвоенные листочки, подписываем в правом верхнем углу и проставляем варианты, — сказала Романова, когда представила проверяющих, имена которых студенты сразу же забыли.

Ну что же, всё верно, всё правильно. Мы не зря с Маринкой вчера устроили небольшой спектакль — листочки сработали.

Вихрев не знал, что я двумя днями раньше обследовал его сумку и обнаружил, что только в тетради по механике нет чистых неисписанных листков.

Загодя я аккуратно сделал заготовочку. Взял и приклеил сверху листов небольшие аккуратные нашлепки-обманки. С виду обычные листы, но если подцепить немножко ногтем и дернуть, то окажется, что под написанной фамилией скрывается совсем другая.

Дальше мне оставалось только своровать его тетрадь. Это я сделал, а вот разжать скобочки, осторожно вставить листы и закрепить обратно было делом техники. Пока Марина изображала припадочную, я всё это провернул. А когда упал на Вихрева, то спецом раскидал тетради и учебники — вернул тетрадь по механике на место.

Пятеро великовозрастных проверяющих уселись за парты и начали сканировать студентов надзирательскими взглядами. Я вспомнил свою прошлую жизнь, когда также на шмоне смотрели люди в мешковатой форме. Тогда они старались найти любую запрещённую вещь, чтобы заработать галочку перед начальством.

Я сразу понял, что пользоваться шпаргалками — тухлый номер. Я-то понял, а вот Масков не смог удержаться и засветился. Тут же один из проверяющих показал на него пальцем, а заведующая коршуном налетела на студента. Выхватила из руки Маскова небольшую бумажку, а потом показала ему на дверь.

— Ну, Наталья Кирилловна, ну это всего один раз, — проныл Масков. — Я больше так не буду…

— Вон, — сказала Романова таким ледяным голосом, что по спинам студентов пробежался морозный ветер.

Масков понял, что его песенка спета и теперь придется заниматься утомительным кроссом за заведующей, умоляя её позволить сдать эту самую контрольную. Понурив голову, он вышел из аудитории.

Показательное бичевание прошло на отлично. Остальные склонили головы и больше не пытались доставать из карманов, рукавов пиджаков, спортивных костюмов и отворотов платья никаких носителей информации.

Я поднял голову вверх. Как и предполагал — на плафоне над столом Маринки виднелось небольшое черное пятнышко. Если не знать и не приглядываться, можно и пропустить скрытую камеру. Вихрев сидел на расстоянии трех метров от Сазоновой и заподозрить его в списывании было невозможно.

Сама по себе схема была прикольной. Скорее всего Никольский в больничной палате видел, что на листке Сазоновой, и передавал через наушник Вихреву. Я сидел вообще в другой стороне. Старался изобразить святого, только что нимб над головой не светился.

Да и на меня было обращено немалое внимание — видимо заведующая дала надзирателям наводку на мою парту. Я прямо кожей чувствовал, что меня простреливают пылающие взоры.

Ну что же, я ничего другого не ожидал. Пришлось, конечно, поднапрячься, но я особо не заморачивался над тем, чтобы всё было идеально. Ведь я собирался подсовывать вовсе не свою работу!

Контрольная шла, напряжение в аудитории возрастало. Поскрипывали стулья, покряхтывали надзиратели-проверяющие, иногда слышался шелест переворачиваемых листов. Меня пасли, Сазонова старательно работала, Вихрев списывал.

— Осталось всего пять минут, — уведомила нас заведующая.

Время пролетело незаметно. Вот ведь как получается —