после дисциплинарного комитета это будет не нужно. Я даже поставила тебе пятерку, Барсов. Так что цени это… — с улыбкой ядовитой гадюки заведующая отпустила листок.

Ну вот, весь сюрприз испортила. А я ведь с затаенным дыханием хотел перевернуть лист и уставиться на оценку. Теперь же придется просто тупо пялиться на размашистую оценку некоторое время. Времени будет немного, вплоть до того момента, как Вихрев выйдет получать свою контрольную работу.

Его заведующая тоже задержала. Я слышал, как она спросила:

— Скажи, дома всё нормально?

— Чего? — непонятливо уставился он на заведующую.

— Сказал бы раньше, а то мы не знали, что и думать, — покачала Романова головой, потом вздохнула и отпустила лист. — Коля-Коля, надо же такому случиться…

— Вы о чем, Наталья Кирилловна? — захлопал глазами Вихрев.

Ну да, он же не ночевал дома, а значит, не знает ничего про своего отца. А вот Романова молодец — быстро сориентировалась. Значит, смотрела утром новости. Вихрев же, со следами вечерних забав на лице, вряд ли вообще заглядывал в ящик.

— Ладно, я думаю, что всё образуется, Коля, — снова вздохнула Романова. — А оценка… Её ведь можно и потом исправить, когда всё утрясется.

Вихрев недоуменно посмотрел на неё, а потом вернулся на своё место. Когда же он открыл лист, то его брови поползли вверх. Он увидел тройбан. Жирный такой, здоровенный тройбан.

Колька тут же метнул полный злобы взгляд на Сазонову. Я прямо-таки услышал его мысли: «Подставила, сука! Спецом решила неправильно, пожертвовала своей оценкой, чтобы подставить меня! Ну всё, пизда тебе, сучка!»

Такая ненависть сквозила в его взоре, что Сазонова невольно обернулась и побледнела, когда увидела, как Вихрев провел большим пальцем по горлу. Его рожу трудно было назвать воплощением добра и счастья. Сейчас его хлебало скорее напоминало красную рожу какого-то очень злющего демона.

Ну что же, такая харя даже очень кстати. Если Маринка сомневалась в том — выполнять мою просьбу или нет, то Вихрев подтолкнул её к верному ответу. Я мог только потирать руки. Пока что всё шло по моему плану.

— Ну что же, как всегда, меня обрадовала наша староста. Марина, получи свою работу, — проговорила заведующая, поднимая лист над головой и показывая здоровенную пятерку.

Эта пятерка явно была выведена так крупно для того, чтобы каждый в аудитории мог видеть её. Брови Вихрева от удивления вообще едва не касались линии волос.

Как же так? У него тройка, а у Сазоновой пятерка? Как такое может быть? Что это за долбанное волшебство? Он же списал всё так, как диктовал Никольский. Всё вплоть до последней точечки, до последней закорючечки…

Ну, может быть, у него в голове были и другие мысли, но я прочитал такие. Когда же он растерянно посмотрел на группу, то я подмигнул ему и показал свою контрольную, на которой тоже красовалась пятерка. Не такая большая, как у Сазоновой, но от того не менее прикольная.

Вихрева вообще перекосило. Он готов был взорваться, его глаза растерянно шарили по контрольной, на которой стояла тройка и…

Наконец-то он увидел, что в последнем задании красной пастой была зачеркнута тройка, а вместо неё поставлена четверка в ответе. Он снова поднял на меня глаза, в его голове шарики зашли за ролики, а после…

— Барсов! Сука-а-а-а! — проорал он и бросился ко мне.

Ну что же, пришло время делать ноги!

Я ждал этого и как только он открыл рот, так сразу же начал вылезать из-за парты. Пронесся мимо стоящей заведующей легко и непринужденно, метнулся за дверь, слыша за спиной топот разъяренного Вихрева.

Теперь мне нужно было вывести его на крышу. Почему именно туда? Потому что оттуда будут слышны звуки громкоговорителя.

— Вихрев, не трогай Барсова! — донесся мне вслед голос Сазоновой.

Молодец Маринка! Всё по плану! Теперь она как будто помчится за нами, а сама, на правах старосты, откроет дверь радиорубки. И там воткнет небольшую флешку, на которой записан разговор. Да уж, над этим разговором я работал весь вечер. Пришлось даже выйти на вечернюю прогулку и забраться подальше от людей, чтобы никто не мешал.

Но это будет через несколько минут, а мне ещё предстояло эти самые минуты выдержать…

Пути отхода на крышу я приготовил заранее. Да, там висел замок, но он открывался просто ногтем и если висел на одной петле, то снизу был вид, как будто всё в порядке. Я залетел на третий этаж, всё также слыша за спиной кряхтение догоняющего Вихрева, а потом пантерой запрыгнул на лестницу, ударил люк и выбрался на чердак.

Открытая заранее дверь на крышу ждала меня, прикрытая не до конца. Я выскочил на покрытую запыленным гудроном поверхность крыши и развернулся, ожидая приближения Кольки.

Тот не заставил себя ждать. Он выскочил следом и прорычал:

— Что, пидар, дальше некуда бежать?

— Пидара ты в зеркале увидишь, — ответил я настолько спокойно, насколько мне позволила недавняя пробежка.

— Это ты всё сделал, кусок говна!

— Да чего я сделал-то? — хмыкнул я в ответ. — Ты чего мелешь, полудурок!

Я посмотрел на часы. Вот-вот должны будут включиться громкоговорители и через люк и дверь всё будет слышно.

— Это ты поменял местами наши контрольные! Ты это сделал!

— Да ты чего? Я их и пальцем не коснулся. Наши контрольные были у Ковылева. К нему все вопросы. Я сдал точно также, как и ты…

Вихрев ударил правой, но я был готов к этому и отскочил на пару шагов. Нет, я не стал бить в ответ. Сейчас мне нужно было просто протянуть время до включения громкоговорителей.

— Да ты чего, охуел в конец? Че ты лезешь, Вихрев? — я отскочил от нового удара.

— Я тебя закопаю! Я скажу своему отцу и его люди выебут твою сестренку, а твоему брату переломают руки и ноги. Тебе пизда, Барсик, — пропыхтел Вихрев и снова попытался ударить меня.

В этот момент послышался щелчок включения громкоговорителей. Ну что же, вот и пришел сладкий миг расплаты…

— Ты ошибаешься, полудурок! Ни хрена ты ничего не сможешь сделать, — я заблокировал удар и отшвырнул Вихрева назад. — Ни ты, ни твой долбанный папашка!

— Чё? Ты конкретно попал, сука! — проговорил Вихрев и замер, когда услышал наши голоса.

— Барсик, пидарюга! А ну иди сюда, мразь! — послышался злой голос Вихрева, а потом раздались звуки борьбы.

Мда, всё-таки не зря я смотрел фильм «Бойцовский клуб». Кровавая сцена с менеджером и начальником пришлась как нельзя более кстати. Я достаточно общался с Вихревым, чтобы запомнить его голос в мельчайших деталях. А уж на то, чтобы записать этот радиоспектакль, я потратил несколько дней. Пришлось работать в то время, пока родных не было дома. Но оно того стоило…

Из громкоговорителя вылетел звучный шмяк, а потом стон боли. Вихрев перевел на меня