По его вытянутому лицу было видно, как он удивлён услышанным. А тут ещё он внезапно заметил, как один глаз его собеседника, до этого карий, внезапно сменил свой цвет на зелёный. Правда, длилось это какую-то долю секунды, после чего глаз вновь вернулся к своему прежнему окрасу.

— Помилуйте, Михаил Афанасьевич, вам ли задавать такие вопросы человеку, который имеет честь служить в ведомстве, наречённым в среде московских интеллектуалов сатанинским? — искренне удивился чекист.

— Так вы тайно копались в моих бумагах в моё отсутствие? — предположил хозяин квартиры.

— Опять не угадали, уважаемый писатель, — отрицательно качнул головой чекист. — Просто вы обязаны были начать писать эту книгу. И именно в прошлом году. Так говорят звёзды.

— А какое отношение вы к ним имеете? — продолжал удивляться писатель. — Насколько я знаю, в вашем ведомстве интересуются вещами куда более прозаичными.

— Как сказать, Михаил Афанасьевич, как сказать, — и по губам гостя пробежало некое подобие улыбки. — Мы имеем дело с самым разнообразным человеческим материалом, но чтобы его понять, необходимы знания из смежных наук. В том числе и из тех, которые люди называют нетрадиционными.

— А мне всегда казалось, что ваше ведомство работает по топорному признаку — хватать и не пущать.

— Согласен, есть у нас и такие индивидуумы — мы их называем «мясниками». Но я-то принадлежу к другой прослойке — интеллектуальной. Наше отделение работает с «инженерами человеческих душ», а здесь нужна некая деликатность и знание психологии вашего брата интеллектуала. Не надо упрощать.

— И откуда же лично вы набрались сих знаний? — продолжал интересоваться писатель, явно заинтригованный этим разговором.

— В ссылке, уважаемый, в сибирской ссылке. Пробыл я там более четырёх лет — достаточное время для того, чтобы кое-чему научиться. Особенно если вместе с вами эту ссылку отбывает Корней Евграфович Реймсский. Не слышали о таком?

— Не имел чести, — пожал плечами писатель.

— Ну да, откуда вам было знать человека, которого в определённых кругах все знали, как чернокнижника. Между тем он был большим специалистом в потусторонних науках — чёрной магии, хиромантии, нумерологии и той же древней астрологии. Вот от него я многому и научился.

— В том числе и фокусу с папкой, который вы мне продемонстрировали?

— Это вовсе не фокус, Михаил Афанасьевич, это один из элементов оккультных наук, который называется «энергизма». От каждого предмета, как одушевлённого, так и нет, исходит определённая энергия. Некая субстанция, которая многое о нём сообщает оккультисту. Ваша рукопись как раз её и источает.

— И что же это за энергия?

— Скажу честно, пока слабая. В этом рукописном варианте не хватает некоего важного элемента, который усилил бы эффект произведения, придал бы ему такую философию, которая будет существовать вне времени и пространства. Но этот элемент в вашем произведении наверняка появится.

— И когда же, если не секрет — сегодня, завтра или может на следующей неделе?

— Нет, это случится через несколько лет.

— Почему же не сегодня или завтра — ведь я же автор и могу это сделать, когда захочу?

— Вы не столько автор, сколько субъект, на который воздействуют потусторонние силы. Они вами распоряжаются, а не вы ими.

— И вами тоже?

— Безусловно, иначе бы я не возник на вашем жизненном пути. Каждая встреча, которая происходит с нами в течение жизни, несёт в себе определённую миссию. Таким образом люди способствуют движению друг друга от одной цели к другой либо по горизонтальной траектории, либо по вертикальной.

— И какая же польза от нашего с вами знакомства?

— Три года назад я проводил у вас обыск, мы конфисковали ваши произведения. Всё это время вы мечтали эти рукописи вернуть. И вот на днях я пробил у начальства эту вашу просьбу. Разве этого мало?

— Я уже сказал вам за это спасибо, — напомнил гостю об эпизоде из начала их разговора писатель.

Однако чекист не обратил внимания на эту реплику и продолжил:

— Что касается вашей пользы в отношении меня, то вы спасёте мне жизнь.

— Даже так?

— Именно так, Михаил Афанасьевич. Правда, вы об этом не узнаете.

— Почему?

«Потому что вас уже не будет в живых», — подумал Карпов, однако вслух эту мысль не озвучил, предпочтя уйти от прямого ответа:

— Потому что у вас будут другие заботы. И связаны они будут вот с этой самой рукописью, к которой вы однажды вернётесь и будете править и править её многократно. Именно она станет главной книгой вашей жизни.

— Я в этом сомневаюсь, — скептически покачал головой писатель. — Она ничем не лучше моих же «Роковых яиц».

— Это сейчас она не лучше, а когда в ней появится тот самый важный элемент, о котором я вам говорил, всё кардинально изменится. Из обычной фантасмагории появится великая история на века.

— Тогда чего ждать — я сегодня же сяду за работу, — бросая давно потухшую папиросу в пепельницу, произнёс писатель.

— Это вряд ли. Я же сказал, какие силы нами распоряжаются. Поэтому всё должно идти своим чередом. Ваш ближайший удел — это сражение за ваши театральные постановки, которые слетят из репертуаров всех театров. Именно это не позволит вам сосредоточиться на этой рукописи.

— Слетят, благодаря вашему ведомству? — предположил писатель.

— Не только, поскольку добрых людей и без нас хватает — взять тот же Главрепертком или другие инстанции.

Но вам скрасит жизнь ваш новый роман с женщиной, которая чем-то напомнит вам вашу мать.

— Вы даже об этом знаете? — брови писателя непроизвольно взметнулись вверх.

Всего лишь несколько месяцев назад, в феврале этого года, он, будучи женатым человеком, закрутил роман с замужней женщиной, не придавая ему большого значения. Но с каждой новой встречей ему стало казаться, что этот человек становится ему всё более и более дорог.

— Успокойтесь, я не читал оперативки на вас и эту женщину, — всё так же глядя в глаза собеседнику, сообщил чекист. — Просто здесь снова дают о себе знать те знания, которые я почерпнул в сибирской ссылке от товарища Реймсского. Прошлый год был векторным, антикармическим для вас — человека, родившегося в год Кота. Это был год Дракона. Именно поэтому вы начали писать книгу, которая в итоге станет главной в вашей жизни. Этот же год привёл вас к мысли, что ваша семейная жизнь слишком скучна и обыденна, чтобы стать для вас новым трамплином для творчества. Ваша нынешняя супруга Любовь Евгеньевна свою миссию выполнила. Благодаря стреле Амура, выпущенного из его лука, но при её активном участии, вы в течение пяти последних лет много чего наворотили в литературе: «Собачье сердце», «Дьяволиада», «Роковые яйца», «Белая