— Нет. Но у неё предложение есть, как лучше это всё использовать. Точнее — не лучше, а выгоднее.

— Да что использовать-то⁈ — начал злиться я. — Ну проболталась ты, и что? Она, наверное, и не поняла ничего. Но сразу же с предложением влезла? Ушлая бабёнка!

— Поняла она, — вздохнула немка. — Я её сфотографировала! Сама не знаю, как так получилось! Просто разговаривали и всё. А потом я ей уже всё рассказываю. Да ещё и фотоаппарат твой показала зачем-то. Она и попросила свой портрет. А я даже не подумала… Взяла и сделала…

— Та-ак… — пробормотал я. Ну так-то, конечно ничего удивительного, что Тришкина Эльзу на информацию раскрутила. Ей палец в рот не клади, полруки откусит. Да и, в принципе, ничего страшного не случилось. Ну узнала и узнала. Вот только… — А процент-то она за что хочет?

— Она сказала, что устроит приём для столичных бояр, — зачастила Эльза. — И на нём своим портретом похвастает. И, говорит, все сразу тоже захотят. А она тогда расскажет, где можно такой же сделать. Только, говорит, надо не моментально портреты делать, а хотя бы сутки их придерживать. Иначе бояре возмущаться начнут, за что такие деньги плочены.

— Ну, в принципе, верно, — задумчиво почесал я затылок. — Люди — они такие… Любят платить не за результат, а за видимость работы. А про какие деньги речь? Я так понимаю, что у Тришкиной и на этот счёт есть идеи?

— Говорит, что не меньше двадцати золотых рублей надо за такой портрет брать. А может и больше. Нужно на реакцию бояр посмотреть. Если все захотят, то и по пятьдесят и по сто можно требовать.

— Хочет моду на фотографии ввести, — хмыкнул я, разгадав замысел ушлой боярыни. — Ну что же, начинание полезное. За то, что модно, люди готовы любые деньги платить.

— То есть ты не сердишься? — с надеждой посмотрела на меня немка.

— На тебя не сержусь, — улыбнулся я. — А вот с боярыней ещё побеседую на этот счёт. Нечего с моих людей информацию выуживать.

— Ой! А ещё она сказала, что портреты потом можно будет тоже с курьерами по городу развозить. Боярам такое понравится. И она готова будет всё организовать. Как раз за тридцать процентов.

— Тридцать процентов… — задумался я. В принципе, если Тришкина действительно всем процессом рулить будет, а мне лишь золото будет капать, то это даже хорошо. Удобно. Но с другой стороны, все репутационные плюшки тоже она получать будет. Бояре же по-любому захотят портрет побыстрее получить. И для этого той же Тришкиной всякие блага предлагать начнут. Даже не обязательно материальные. Услугу пообещают, или помощь какую в будущем. И будет боярыня в шоколаде. А я с золотом, но дурак дураком. Так что… — Нет Эльза. Тришкину мы к этом делу не подпустим. Фотографическая мастерская полностью на тебе. Если боярыня захочет, то может устроить приём и похвастаться там своим портретом. Ну и рассказать, где и как его получить. За это мы ей выделим десять процентов в течение года. И это максимум! Если не устраивает, то и без её помощи обойдёмся. Реклама не так уж и сильно нужна в данном случае. Слухи и так распространяться.

— Спасибо! — счастливо улыбнулась девушка. И я наконец-то понял, что она просто боялась, что Тришкина отожмёт у неё это дело. Видимо втянулась уже.

— Да не за что, — улыбнулся я в ответ. — И с боярыней этой поосторожней будь. Хватка у неё как у бульдога. И чутьё на выгоду такое же.

— Я всё поняла, Маркус.

— Подъезжаем, — негромко произнёс Егор.

Но я уже и сам видел, что подъезжаем. Такое не заметить просто невозможно!

Храм Живы располагался на острове. Но для столицы это было абсолютно нормально. Удивляли размеры этого острова.

Мы сейчас находились на возвышенности и благодаря этому можно было всё как следует рассмотреть.

Сам храм стоял строго в центре. Красивый, огромный, белоснежный. Окружён он был ухоженным сосновым лесом, в котором проглядывалось множество тропинок.

На небольшом удалении от храма, на всей территории острова, было разбросанно множество зданий. Как больших, так и маленьких. И, как ни странно, в этом лесу они смотрелись очень органично.

Ранее я уже наводил справки, и знал, что помимо самого храма, тут были лечебницы. Причём, как бесплатные, для простых людей, так и платные, для состоятельных бояр и князей. Вообще, Целители очень любили работать под знамёнами Живы. Говорят, что это помогает им развивать свой Дар. Так это, или нет — не знаю. Но склоняюсь к мысли, что так. Жива богиня добрая и к своим последователям благосклонна. Хотя, если судить по мне, то не только к последователям.

Помимо лечебниц на острове были гостиницы и приюты, а так же домики для персонала. То есть, людей тут всегда много. Даже сейчас, несмотря на довольно раннее утро, кое-кто уже прогуливался по тропинкам среди леса, а чуть в стороне обычный с виду дворник подметал небольшую площадь около одного из зданий.

На сам остров можно было попасть только пешком. Перед единственным ведущим на него мостом стояла храмовая стража. Исключения делались только для «тяжёлых» пациентов. Их разрешалось довозить прямиком до лечебниц.

Так как среди нас тяжелораненых не было, то припарковав экипаж, дальше мы двинулись пешком.

Мы — это я, Егор и Эльза. Усиленная охрана на этом острове не потребуется. Любая агрессия в месте Силы богини недопустима. Это возле храма тому же Перуну можно друг другу морды бить. А в этом месте ни в коем случае. Жива милостива, но, как и все боги, довольно мстительная.

— Красиво тут! — тихо, но с восторженными нотками в голосе, произнесла Эльза, как только мы пересекли мост и зашагали по одной из тропинок к главному храму.

— И благостно, — поддакнул ей Егор. — Словно в детство вернулся.

— Не у всех было такое детство, — возразила ему немка.

— Да я же не… — отчего-то смутился Зареченский. Но продолжать фразу не стал. Лишь покачал головой и потопал дальше молча.

Я же был с ним согласен. Атмосфера на острове действительно удивительная. Она окутывала со всех сторон, обнимала, словно чьи-то любящие руки, и вселяла чувство защищённости и домашнего уюта. И выветривала из головы все плохие мысли. Казалось, что весь остальной