от уроков время я стала проводить не дома у плиты или с тряпкой, а у папы на работе. Мне там очень нравилось.

— Круто, никогда бы не подумал.

На мгновение мы замолкаем, не зная, о чем еще говорить, как вдруг ко мне обращается Егор.

— Макс, куда вы сегодня с Олейниковой идете?

Моя рука с ложкой так и застывает в воздухе по дороге в рот. Боковым зрением я замечаю, как дергается Кристина и чуть ли не проливает кофе на стол. Я молчу пару секунд, думая, как бы выкрутиться из этой ситуации.

— Да так, в пару мест.

Егор по всей видимости не замечает эту заминку за столом и с искренним любопытством продолжает наступать.

— Так вы с ней встречаетесь? Или что у вас?

— Я не знаю, Егор, — честно отвечаю, — просто гуляем.

Кузнецов смеется.

— Ой, ну ладно тебе. Колись давай. Все же прекрасно понимают, что просто так парень и девушка не гуляют. Тем более второй раз подряд.

— Пока у нас ничего нет, а дальше видно будет.

— То есть, ты не исключаешь, что можешь начать с ней встречаться?

Я немного сомневаюсь, но все же отвечаю:

— Не исключаю.

— Красава! — Заулыбался Егор и поднял вверх большой палец.

Дальше мы продолжаем есть молча. Но только я и Егор. Кристина сидит, уткнувшись в свою тарелку, и даже не поднимает на нас глаз. При этом есть она перестала. К кофе тоже не притрагивается. Кажется, у нее пропал аппетит.

Через пару минут она встает со стула, берет тарелку, выбрасывает недоеденную кашу в мусорное ведро, выливает недопитый кофе в раковину, моет посуду и, обратившись к Егору с фразой «Пойду проведаю Вику», удаляется из кухни.

Странный перепад в ее настроении меня немного коробит. Вроде сидели нормально общались, а потом такая резкая перемена. Впрочем, это же надменная Морозова. Чему я удивляюсь? Дала слабину, в кои-то веки поговорила со мной по-человечески, а потом, видимо, спохватилась, что не положено ей по социальному статусу нормально со мной общаться, вот и слилась.

— Как Вика, кстати? Не просыпалась? — обращаюсь я к ничего не заметившему Кузнецову. В этот момент он отвечает кому-то на сообщение.

— Неа, Кристина сказала, что она проспит минимум до обеда, а то и до вечера, — отвечает, не отрываясь от смартфона. Убрав наконец гаджет в карман, Егор поднимает на меня глаза и спрашивает. — Какие у тебя планы на завтра?

— В 12 английский, потом никаких. А что?

— Приходи в 4 вечера на юбилей моей бабушки.

Признаться честно, меня очень удивляют его слова.

— Я не знаю твою бабушку, и она меня не приглашала.

Егор машет рукой:

— Она завтра и половины гостей на своем юбилее знать не будет. Мать пригласила чуть ли не сто человек. Вчера просто приехала бабушкина родня из Воронежа, там есть несколько человек из Россоши. Может, будешь их знать.

— А как их зовут? — Я заинтересовался.

— Слушай, я не помню, — Кузнецов морщится, — их реально дофига. Двоюродные, троюродные, десятиюродные… Мать вчера мне их всех представляла, а сейчас у меня в голове уже каша из имен. Но из Россоши точно трое или четверо.

— Спасибо за приглашение, Егор, но мне все равно как-то неудобно. Я совсем не знаю твою семью.

— Ну вот и познакомишься.

— Все равно неудобно.

Кузнецов закатывает глаза.

— Что ты как стеснительная девочка? Слушай, я там с тоски завтра завою в окружении всей этой родни, которую впервые вижу, и маминых подруг со своими семьями. А свалить оттуда мать мне не даст. Если Вика до завтра очухается, Кристина тоже придет. А если нет, то я там вообще один буду.

— Ладно, — аргумент Егора мне показался убедительным, — а что подарить твоей бабушке?

— Букета цветов достаточно.

Я киваю.

— Хорошо, я уже поеду, — спрыгиваю со стула и мою за собой посуду, — мне отогнать машину Кристины домой?

— Да, я надеюсь, что обратно в Золотой ручей я уже с ней вернусь. Сегодня ночью Викины родители экстренно возвращаются. Кристина им звонила, они срочно вылетели.

— Ясно.

Егор провожает меня до входной двери. Мы жмем друг другу руки и со словами «До завтра» я удаляюсь.

Мама мне так и не позвонила. Это означает, что моего отсутствия в доме она не заметила. Хорошо. В субботу они с отчимом обычно отсыпаются до обеда, потому что это у них единственный выходной. По воскресеньям они работают. Дома, в рабочей зоне Игоря Петровича, но все же работают.

По дороге в Золотой ручей я невольно задумываюсь о Кристине. Все же я удивлен, что она так отчаянно мечтает возглавить компанию отца. Я вижу, сколько работает отчим. Иногда он возвращается домой глубокой ночью, а еще часто уезжает в командировки на строительные объекты в других городах. Неужели она хочет для себя такой жизни? Это ведь и не жизнь даже.

Понятно, что в 17 лет еще рано мечтать о семье и муже, но все же Кристина — девушка. Она следит за модой, это очевидно по ее гардеробу, регулярно ходит на маникюр, в спа-салон, вроде даже посещает косметолога. Однажды они с Викой обсуждали по дороге в школу какой-то новый вид масок для лица. Ничто женское ей не чуждо. Достаточно вспомнить розовые тетрадки в последнем ящике ее комода, где она прячет ключ от тайника.

Но при этом у нее мужской характер, стальной стержень внутри. Мне действительно сложно представить ее с грудным ребенком на руках и меняющей памперсы. Она совершенно точно не будет создавать уют в доме и встречать мужа с работы, даже если он у нее когда-нибудь и появится.

Кристина необыкновенная. Я никогда не встречал таких, как она. Думаю, больше и не встречу. Она, как шедевр, — единственная в своем экземпляре.

И я люблю ее.

Сам усмехаюсь этому признанию. Я осознал, что она безумно мне дорога в тот самый момент, когда урод приставил нож к ее шее. Просто посмотрел в ее глубокие синие глаза и понял, что ради этой девушки я сделаю все.

Но смог бы я прожить с ней жизнь? Смог бы я быть счастлив с ней? У меня нет ответа на этот вопрос. Егор, очевидно, что смог бы. Он не подкаблучник, но он готов принять Кристину такой, какая она есть. Он принимает ее даже без взаимной любви. А то, что Морозова его не любит, это очевидно. Да он и сам это прекрасно понимает, рассказывал же мне на Викиной вечеринке.

Но я до сих пор не могу понять отношение Кристины ко мне. Она