– На этот счет не беспокойтесь, – мягко произнесла Лиза.

Пока она вытряхивала сигарету из пачки на кофейном столике (Лиза курила, когда очень волновалась), в комнате царило молчание. Она зажгла ее, затянулась, села, откинувшись назад, рядом со мной и посмотрела на Осборна с совершенно непроницаемым лицом. Осборн вздохнул.

– Не хотел бы я играть с вами в покер, леди, – сказал он. – Что значит «на этот счет не беспокойтесь»?

– Я купила этот дом четыре дня назад. Со всем его содержимым. И если я найду что-нибудь, что позволило бы вам вновь открыть дело об убийстве, то непременно сообщу.

Осборн был настолько сражен, что даже не разозлился. Какое-то время он просто спокойно ее разглядывал.

– Я бы хотел знать, как вы это провернули.

– Я не делала ничего незаконного. Можете проверить. За все уплачено. Власти решили продать дом, и я его купила.

– А что, если я посажу на дело об этой трансакции своих лучших людей? Может быть, они откопают какие-нибудь левые деньги? Или мошенничество? Что, если я обращусь в ФБР, чтобы они этим занялись?

Лиза смотрела на него совершенно спокойно.

– Ради бога. Хотя, если честно, инспектор Осборн, я могла бы просто украсть этот дом и парк Гриффит вместе с автострадой, и я не думаю, что вы сумели бы меня в чем-то уличить.

– И что же мне остается?

– Все то, что и было. Закрытое дело и обещание с моей стороны.

– Мне не нравится, что в вашем распоряжении находятся все эти компьютерные штуки, особенно если то, что вы говорили об их возможностях, правда.

– Я и не ожидала, что вам понравится. Но это теперь не по вашей части, правильно? Какое-то время имущество находилось в распоряжении властей округа, поскольку дом был просто конфискован. Они там не поняли, что у них в руках, и продали все целиком.

– Может быть, я смогу направить сюда людей из отдела по расследованию мошеннических операций для конфискации матобеспечения. Там есть доказательства нелегальных действий Клюга.

– Вы можете попытаться, – согласилась Лиза.

Довольно долго они смотрели друг на друга, не отводя глаз. Победила Лиза. Осборн устало потер веки и кивнул, затем тяжело поднялся на ноги и пошел к двери. Лиза загасила сигарету, и мы продолжали сидеть, прислушиваясь к звуку его шагов на садовой дорожке.

– Меня удивляет, что он сдался так легко, – сказал я. – Или это мне показалось? Как по-твоему, он будет добиваться конфискации?

– Маловероятно. Он знает расклад.

– Может, ты и меня просветишь?

– Ну, во‑первых, это не его отдел, и он это понимает…

– Зачем ты купила дом?

– Тебе следует спросить, как я его купила.

Пристально посмотрев на нее, я заметил, что за непроницаемостью черт в ее лице проглядывает какой-то веселый блеск.

– Лиза, что ты еще вытворила?

– Это как раз тот вопрос, который Осборн задал себе. Он угадал правильный ответ, потому что в какой-то степени понимает, как работают машины Клюга. И кроме того, он знает, как и что делается в этом мире. Конечно, это не случайность, что власти решили продать дом, и не случайность, что я оказалась единственным покупателем. Я использовала одного из «прирученных» Клюгом членов муниципального совета.

– Ты его подкупила?!

Она засмеялась и поцеловала меня.

– Кажется, мне наконец удалось вызвать у тебя возмущение. Наверно, именно здесь заключается самая большая разница между мной и американцами. В Америке средний гражданин особенно много на взятки не тратит. В Сайгоне это делали все.

– Ты дала ему взятку?

– Не так прямо, конечно. Пришлось зайти с черного хода. Несколько совершенно легальных перечислений на предвыборную кампанию вдруг появились на счету одного сенатора, который напомнил некую ситуацию еще кое-кому, кто оказался в состоянии совершенно легально провернуть то, что мне было нужно. – Она посмотрела на меня искоса. – Конечно, я подкупила его, Виктор. И ты бы удивился, узнав, как дешево он мне обошелся. Тебя это беспокоит?

– Да, – признался я. – Мне не по душе взяточничество.

– Ну а я отношусь к этому явлению совершенно безразлично. Оно просто существует, как гравитация. Восхищаться тут, разумеется, нечем, но таким образом можно сделать очень многое и очень быстро.

– Я надеюсь, ты себя как-то обезопасила?

– Более-менее. Когда дело касается взяток, никогда нельзя быть уверенным на сто процентов. Человеческий фактор. Тот член муниципального совета может сболтнуть лишнего, если окажется когда-нибудь перед судом присяжных. Но, я думаю, он не окажется, потому что Осборн не станет заниматься этим делом. Он знает, как устроен мир, знает, какой властью я обладаю, и знает, что ему меня не пересилить. Это вторая причина того, что он ушел сегодня без драки.

Мы долго молчали. Я хотел многое обдумать, и то, о чем я думал, по большей части мне не нравилось. Лиза потянулась было за сигаретами, потом передумала. Она ждала, когда я приду к какому-нибудь выводу.

– Это огромная сила, – сказал я наконец.

– Страшная сила, – согласилась она. – Ты не думай, что меня она не пугает. И не думай, что мне в голову не приходили всяческие фантазии о сверхчеловеческом могуществе. Власть – это ужасное искушение, и не так-то легко от нее отказаться. Я могла бы сделать очень многое.

– А станешь?

– Я говорю не о том, что можно украсть что-то или разбогатеть.

– Я понимаю.

– Это политическая власть. Но я не знаю, как ею воспользоваться… Может быть, это прозвучит банально, но я не знаю, как использовать ее во благо. Я слишком часто видела, как добрые намерения оборачивались во зло. Мне кажется, что мне недостает мудрости, чтобы сделать что-то хорошее. И слишком велики шансы оказаться разорванной на куски, как Клюг. Но и оставить эту затею я тоже не могу. Я все еще беспризорная девчонка из Сайгона. У меня хватает ума не пользоваться этой властью, кроме тех случаев, когда нет другого выхода. Но просто выбросить или уничтожить такие сокровища я тоже не могу. Ну, не глупо ли?

Я не мог ответить на ее вопрос. Но у меня возникло недоброе предчувствие.

Всю следующую неделю меня грызли сомнения, однако я так и не пришел ни к каким выводам относительно происходящего с точки зрения морали. Лиза знала о кое-каких преступлениях, но не сообщала о них властям. Это, впрочем, меня не особенно беспокоило. Она сама располагала возможностями совершить гораздо больше преступлений, и вот это вызывало у меня сильное беспокойство. Я не думал, что она что-нибудь планирует. У нее хватало ума использовать свои знания только для обороны, однако, когда дело касалось Лизы, это понятие