они похожи на дорогу, которая уходит в даль, сужаясь. Это просто путь. А знак над ним обозначает точный пункт окончания. На вашем рисунке этим знаком прорисована звезда. А это значит…

- Это значит? – уже не так непренужденно повторила я.

- Вмешательство богов, их направление.

- Понятно. И… спасибо.

- Дарья Владиславовона?

- Игнас, рисунок мне отдай и немедленно забудь.

Мы просмотрели ледоход на полноводной Хаше. Просто не успели. И мост через эту реку проезжали уже над крупными брызгами и радостным бурлением воды. А после сразу, отдернув на окошках воза шторки, стали выглядывать столицу… До самой темени этим занимались. А сколько у нас в походе дней прошло?.. Планировалось восемнадцать, а в итоге вышло двадцать три. Ну что, нормально!

В пригороде мы, как и договаривались, встретились с Паволом и познакомились с его верным счетоводом. На остановку возле деревеньки из которой уже видны были стены столицы, я убила три часа. Не сомневаюсь, меня возненавидели буквально все из нашего отряда, включая лошадей, и кроме разве что Бозены. Она участвовала в разговоре. И счетовод Юрай обеим нам понравился. Худой, гнусавый, педантичный, с близорукими и очень умными глазами. Ну и еще невзрачной жидкой бородой.

Вот если бы я только знала, на какое ужасное мероприятие нам следовало всем нестись. Но, что случилось, то случилось. Мы въехали в ворота замка Катборг, когда на внутреннем его дворе было полно народу. Светило ярко солнце, голуби летали. Кусты и деревья радовали дымкой из мелкой зелени. И оставалось лишь со ступеней воза нам сойти…

ГЛАВА 23

- Это нас встречают? – Павлина еще немного и прослезилась бы.

Однако мы с Бозеной в это время отчетливо успели разглядеть, что весь народ к нам спинами стоит. И шоу было предназначено не нам. А в чем там дело?! Дальше мой взгляд стал лихорадочно цеплять уже отдельные детали: лица у кого встревоженные, растерянные, любопытствующие, их полная сплоченность будто бы у сцены. И лишь когда внимание перекинулось на нас (похоже, кто-то громко свистнул из отряда), народ, вдруг, всколыхнулся и перед возом нашим растекся в неожиданно широкий коридор. И мы тогда увидели… Мы все тогда увидели. Павлина вскрикнула, Бозена, ругаясь, первой распахнула дверь. И я понеслась за нею вслед по этому людскому коридору.

Кто из нас крикнул первым, я или она, не помню. Но, через миг уже содружница моя хлестала плетью самого седого палача, а я отвязывала от жердей дрожащего подростка:

- Мы ведь успели? Зубок? Успели? Что ты молчишь?.. Где эта сволочь?! Где?!

- Ну вот он я, Владетельная госпожа!

На низенький импровизированный помост вразвалочку и с нахмуренными бровями вышел главный казначей. Две дочери его по очереди пискнув, спрятались в толпу, но я их заметила. И как же я такое допустила? Тоже мне, «Владетельная госпожа»!

- За что? – собрать все силы и отыграть это ненаше шоу до конца. – За что, я спрашиваю, вы решили отхлестать ребенка?

- Да потому что он крысиная душа!

- Бозена, не надо, - процедила, подтолкнув к ней пацана. – уведи его.

- Ку-куда? – моментом растерялась та.

- Подальше. Так за что?

Матус зло хмыкнул:

- Он читал мои записки, которые я отправлял Государю нашему! – народ на упоминании статуса почти святого, заколыхался вмиг. Казначей упрямо вздернул нос. – Он предатель! Он прихвостень врагов!

- А вы? – негромко уточнила я.

Старик недоуменно сдвинул брови:

- Я власть!

Ну вот ты и попался, «власть»:

- Вы власть? – ехидно уточнила я. – Тогда вы знать должны наши законы. И знать должны, что Зубок по должности своей подчиняется лишь Государю, а в его отсутствие и по Указу – мне. А значит и наказывать его возможно только нам двоим. Ведь так? – и вот теперь мы подыграем всей собравшейся толпе. – Так, крайлабские люди?!

- Так!

- А по-другому то нельзя!

- Не выше ж Государя прыгать?!

- Так-так, Владетельная госпожа!

- Вы слышали, господин Матус? Но, вам захотелось стать и Государем здесь и государственным судом! Вы знать должны и то, что наказание детей плетьми в государстве нашем незаконно! Но, я скромная! Я отдаю вас Государю самому. Ну а пока, воины мои! Нет!!! Те, что прибыли со мной! Взять казначея! Его в тюрьму, а дочерей и жену казначееву в палаты под арест! У нас суд будет справедливый и законный! Я правильно сказала, люди крайлабские?!

И вновь поднялся одобренья гул. Я выдохнула, поклонилась и пошла. И подумаешь, колени подгибаются.

- Госпожа моя! – догнал по дороге в замок Хонза. – Что еще прикажете?

- А ты мне доверяешь в этом деле? – криво усмехнулась я. Мужчина же в ответ кивнул. И так уверенно, что грех его доверье подвести. – Всех, кто участвовал в этом действе ты запомнил?

- Да.

- Отстрани пока от службы. Разбирайся с каждым. Нам не нужны здесь потворствующие избиению детей. За казначеем глаз да глаз. Все документы его в одно место и под ключ. Про комнату их семейную в подземелье не забудь. И вот еще…

- Владетельная госпожа?

Не знаю, я прощу ли ей когда-нибудь. Стоит заплаканная и поникшая.

- С тобой мы после побеседуем, Дорота.

И дальше по ступеням и к родной, уже родной двери, и лишь краем глаз скользнуть по стоящей женщине поодаль. С приятными чертами и заинтересованным таким зеленым взглядом. А Хонза, вдруг, запнулся. Наверное, впервые в памяти моей. Всё после. Отдышаться и опомниться бы только…

Не так я представляла свое возвращение домой. Ой, не так. А теперь сижу в своей уютной комнатке и видеть не желаю никого. Все время перед глазами лицо ребенка. Взгляд такой… такой отстраненный по-взрослому, но при этом совершенно детские сжатые, трясущиеся от страха губы. Чень кудлатый!.. А я ведь даже ругаюсь про себя уже по-местному. Так значит, вроде как должна понять Дороту… Ох уж мне этот домострой! Ведь все полномочия у нее имелись – я бумагу перед своим отъездом написала. Если б захотела, могла б сама Матуса по голой заднице плетьми и под замок. Ан нет! Рыдала, но смотрела, как он собрался пацана…

- Ты здесь?

- Проходи, содружница.

Девушка удивленно вскинула свои собольи брови.