– Гусары пьют стоя, так Лео? – ответил Ричард, проследив за его взглядом.

– А хоть бы и гусары, в общем, стоя! – Лев продолжать смотреть на Эл.

– За прекрасных дам! – поддержал тост Зураб, немного неуклюже, поднимаясь из-за стола.

Последним встал Пит. Компания выпила «за дам». Мужчины присели на свои места. Неловкая пауза опять повисла в воздухе.

– Что приуныли, молодежь? – спросила Зоя, обращаясь к Питу и Жанне.

– Все хорошо, – ответил Пит, предупреждая очередную, возможную бестактность своей жены.

– Да уж, – все-таки, не смолчала Жанна.

– Хорошо сидим, – резюмировал Зураб.

– Ну, может, по-вашему, по-стариковски это «хорошо сидим», – Жанна слишком долго молчала.

– О, ты опять оседлала своего любимого конька! – то ли от розового вина, то ли от присутствия в компании Жанны, вообще, но Эл надоело молчать.

– Жаннет, в сорок лет жизнь только начинается. Неужели не смотрела этот фильм? – Ричард подмигнул Жанне.

– Не знаю, что там начинается в сорок лет, кроме морщин, климакса и внуков, – сказала, как отрезала Жанна.

– Ну, детка, это тебе сейчас так кажется, сколько тебе, лет двадцать пять? – спросила Зоя.

– Двадцать четыре – ответила Жанна.

– Детский сад, – прокомментировала Эл.

– Да уж не из кружка «Здравствуй, пенсия», – не отступала Жанна.

– Девушки, не ссорьтесь, лучше выпьем еще вина! Такой вечер прекрасный! – Зураб был истинным джентльменом, – зачем спорить, каждый возраст хорош по-своему, правда, же сладкая? – обратился он к Зое.

– Ну, не знаю, не знаю. После «морщин, климакса и внуков», я как-то потерялась, – рассмеялась Зоя.

– Зоечка, даже я потерялась, после такого, – поддержала Эл.

– Немедленно найдитесь обе, – скомандовал в шутку Ричард, – вам обеим это еще не грозит!

– Спасибо, дружочек, – Зоя продолжала задорно смеяться.

– Моей любимой бабушке восемьдесят лет, но моложе душой человека еще поискать! Есть у нее такое высказывание: «Никогда не бойся возраста, будешь также чудить, только помедленней!» – не без гордости произнес Ричард.

Неожиданно для себя самой, Эл наклонилась к самому уху Ричарда, и шепнула:

– Я с ней знакома.

– Я знаю, – ответил Ричард, также склонившись к Эл.

– Откуда?

– От самой Труди.

– И давно ты об этом знаешь? – Эл не скрывала удивления.

– Она рассказала про тебя, в день нашего знакомства.

Эл удивил его ответ, потому что она не знала, что именно рассказала о ней внуку, баба Гертруда.

– На Востоке всегда пожилые люди, самые уважаемые, это ведь не просто так? – Зураб поддержал тему, – и на правах самого старшего за нашим столом, извиняюсь за нескромность, я предлагаю тост за родителей! Ричард, брат, ничего, что я алаверды сказал?

– Спасибо, Зу! За родителей!

Компания с удовольствием выпила «за родителей». Прекрасный вечер и вино делали свое дело. Все расслабились и подобрели, даже черты лица Жанны, стали мягче, и она на время замолчала, увлеченная пиццей. За столом продолжили разговор «о восточных традициях», не обращая внимания на Ричарда и Эл.

– И что она тебе про меня сказала?

– Поначалу, я даже не вполне ее понял. Труди сказала, что возможно, в моей жизни появится «особенная женщина». Я спросил «как я ее узнаю?», а Труди ответила: «подсказкой будет ее имя».

– И все?

– «Помоги ей».

– И все? – Эл хотелось выяснить, что еще сказала баба Гертруда, учитывая ее доверительные отношения с внуком.

– И все, и потом, когда ты представилась «Гертруда», все стало яснопонятно.

– Но, как? Она ведь и про Лермонтово ничего не знала?

– Не знаю, Герти, насколько хорошо ты с ней знакома, но она у меня волшебница, – ответил Ричард, и, изображая детскую наивность, заморгал глазками.

– Не делай так, – Эл рассмеялась.

– Как? Вот так? – переспросил Ричард, продолжая быстро моргать.

– Да, так, – Эл продолжала смеяться. Она почувствовала, что ей стало легче, и от того, что она, наконец, рассказала Ричарду, о знакомстве с Гертрудой, и от того, что Гертруда, похоже, не сказала ничего «лишнего» внуку.

Их прервал Лев.

– Потанцуем? – он уже поднялся со своего места и протягивал руку Эл.

Только теперь Эл услышала, что зазвучала одна из любимых ее песен «Шаразан», в исполнении Аль Бано и Ромины Пауер.

– С удовольствием! – ответила Эл, и поднялась со своего места, взяв Льва за руку. Они прошли на середину террасы, и медленно закружили в танце, рядом с еще двумя парами. Было не понятно, это в песне слышен шум прибоя или в реальности, но в первый раз в своей жизни, Эл слушала «Шаразан», в каком-то 3D-эффекте, и даже с привкусом соли на губах. Как же ей было сейчас хорошо!

Немного обескураженный, внезапным концом их беседы Ричард, смотрел на танцующих, но даже не самый внимательный человек, увидел бы, глядя на него, что мыслями Ричард был уже далеко.

– Шаразан, Герти, – сказал Ричард, едва Эл и Лев, вернулись за стол.

– Да, Ричи, Шаразан, – ответила она.

– Шаразан, Шаразан, – повторил Ричард,

Время счастья

Здесь всегда будет лето

Для нас двоих в Шаразане…

– Одно пионерское детство, куда деваться, – сказала Эл, вопросительно смотрящему на них Льву.

– Да, жаль, что это Лермонтово, а не Шаразан, – ответил Лев, с издевкой, посмотрев на Ричарда.

– Как знать, Лео, как знать.

Только теперь Эл увидела, что на столе, перед гостями уже дымились большие тарелки со спагетти Карбонара, источая неземной аромат.

– Приятного аппетита, друзья, продолжаем угощаться! – сказал Ричард, поднимая свой бокал. Гости выпили, и, презрев, все условности, набросились в едином порыве на вкуснейшую, итальянскую пасту.

– Хорошо, брат, еще бы пару палок шашлыка, – Зураб был неподражаем.

– Зу, я понял тебя, брат, – ответил Ричард, улыбаясь, делая знак неуловимому Дену, – от меня никто не уйдет голодным. Ден, как всегда, возник, из «неоткуда». – Ден, принеси-ка нам еще Оссобуко по-милански!

Ден кивнул, и испарился в вечернем воздухе.

– Что это еще за «асабука», брат? – спросил, заинтересованный Зураб.

– Если кратко, это мясо, – ответил Ричард.

– Мясо? Это хорошо, – обрадовался Зураб.

– Сколько можно есть? – с деланным недовольством воскликнула Зоя, – я завтра не в один наряд не влезу!