Щелчок. Почти неслышимый.

– Ложись!!!

***

Андрей очнулся.

Естественно, после отруба он никуда не переместился. Паренек все так же сидит на лысом ковре в вагончике, навалившись на верстак. Внутри темно и прохладно, ибо вместо стекол в окнах то тут, то там зияют дыры. Все еще пахнет дымом. Пол устилают купюры, обрывки подпаленной марли и ваты, осколки стекол и лампочки, в которую случайно попал Андрей. Травмат валяется рядом – он показался парнишке неподъемным. Андрюха чувствовал себя, будто после жесткой пьянки: голова трещит, конечности трясутся, в груди тянет, мозг ничего не соображает. За секунду в себя не придешь. Но ужас вновь сковал Андрея. Он ведь не в курсе, чем кончилась разборка с Глебом и его сворой.

Андрюша хотел привстать, дабы мимоходом оценить обстановку снаружи. Оглушительный звук клаксона заставил его припасть к полу. Снаружи все еще опасно. Там все еще засада. Враги так просто не оставят Андрея – он в ловушке. К тому же неизвестный громкий голос вновь пригласил его на разговор, причем говорил явно зрелый мужик, а не подросток. Кого еще мог подтянуть Глеб? Он ведь почуял запах денег. Заработок от «Победы» покажется ему пустяком по сравнению с содержимым сейфа… Постойте, человек… Из машины ведь сбежал человек! А если приехали те, кто его разыскивает? Чтобы спасти? Чтобы убить? Так, а если там люди Тиграна с проверкой?

Андрею вспомнилось, ради чего он все затеял – он представил, как Вика ждет его на вокзале… одна, а он все еще на скупке отсиживается. Во имя любви и новой жизни Андрюха решил прорываться.

Он медленно вытянул руку с пистолетом и стал целиться в предполагаемое место стоянки врагов – аккурат в отверстие, сквозь которое виднеются силуэты и отблески фар. Его окружили. Отрезали путь к отступлению.

Курок взведен. Щелчок.

Из разбитого окна вагончика открылась беспорядочная пальба. Андрюха шмалял из травмата в сторону предполагаемых врагов практически вслепую, надеясь обратить соперников в бегство. Кто не спрятался, я не виноват.

Илья с Мишей в мгновение ока прыгнули в объятия окрестных сугробов. Пули свистели над их головами, ныряли в снег, отлетали от «Победы». «Надо бы изучить ее получше, – поймал себя на мысли Илья. – Неужели бронированная?!»

– Илюха, бля, я на такое не подписывался! – завизжал механик.

– Хорош ныть. У него там явно не арсенал. Профи не стал бы так беспорядочно палить.

– Ты же адвокат. И этот… как его… модератор.

– Медиатор!

– Он самый! Примени свои чудодейственные методы ведения переговоров.

– Ты дурак, что ли? У нас на встречах не стреляют!

– А попробовать слабо?!

Теперь Илью взяли на слабо. Минуту назад он обвинил напарника в лени. Оба знают слабые места друг друга – есть, на что надавить.

Илья собрался с мыслями и, когда выстрелы прекратились, выкрикнул в сторону вагончика:

– Эй, снайпер хренов, остынь! Не кипятись! Мы пришли с миром!

– Ага, так я и поверил! – услышал в ответ Илья. – Выкусите, подонки!

Случился еще один случайный выстрел. Судя по металлическому звуку, пуля врезалась в лежащий штабелями лом. Адвокат посчитал выстрелы – если Илья не ошибся, то стрелок истратил весь магазин. Если это не так, юриста могут ранить или даже пристрелить. Понадеявшись на авось, он пробежал к вагончику и припал к стенке под окном. Дальнейший диалог казался Илье самым главным делом в жизни – как на важнейшем судебном процессе.

– Парень, я не знаю, что ты там себе придумал, но стреляешь ты зря. Тем более по мирным жителям. Это уголовка. Разве тебе не дорога твоя жизнь? А свобода? Чего ты портишь себе все?

– Жизнь мне уже испортили. А свободу я обрел только сейчас. Меня вынудили… Вы… и такие же, как вы… довели меня.

– Если у тебя в жизни проблемы, пушкой они точно не решатся и будут иметь последствия. Есть куча способов…

– Предлагаешь навести пушку на себя? Так лучше будет?

– Даже последние уголовники и маньяки перед казнью хотели жить. Тебе лет-то сколько?! Рановато тебе отчаиваться!

– Почем тебе знать? Чего зря языком чешешь? Говори, чего приперся?!

– Давай только без стрельбы. Я безоружен.

– Я смеюсь тебе в лицо, чувак! Вранье – это грех. Не думаю, что среди вашего отродья остались те, кто знает другой язык кроме кулаков и оружия. Откуда ты пожаловал? Кто тебя подослал? Глеб? Его заказчики? Тигран? Кто-о-о?! – голос Андрея дрожал. – Вы меня не запугаете. Я выберусь.

– Да выбирайся на здоровье. Только окажи услугу.

– Хочешь меня отвлечь? Учти, я пущу пулю в лоб каждому, кто сунется ко мне.

– Слушай, я не знаю никого из тех, кого ты перечислил. Я без понятия, как тебя зовут, кто ты и что довело тебя до жизни такой. Может, это крайнее проявление юношеского максимализма, хотя… не мое это дело. Я здесь по другой причине. Рассказать?

– Давай послушаем, чего ты там придумал! Раз не знаешься с шакалами, чего тогда тут забыл? Нечего меня дурить – я за себя не отвечаю.

– Все уже поняли, что ты крутой пацан! Ненормальный, правда.

– У каждого свое понятие адекватности.

– Меня зовут Илья. Я адвокат.

– Ух ты, удивил так удивил.

– Сам порой удивляюсь. Паспорт показать? Есть еще пропуск в суд. Надо?

– Чего я там не видел?

– А ты глянь, – настаивал Илья. Документы он всегда таскал с собой и сейчас просунул их в полуразбитое окно.

Умелая приманка, подумалось Андрею. Однако во время рассказа Ильи паренек все-таки протянул руку к документам. Пальцы не оттяпали (предыдущие гости так могли).

– У меня жена, дети…

– Ближе к делу, адвокат!

– Короче: во внерабочее время у меня есть хобби…

– Убивать и калечить людей?

– Нет. Я с друзьями ищу, покупаю и реставрирую старые автомобили. Давненько уже занимаемся, у нас в ДОСААФ мастерская и небольшой музей, – Андрей был там на экскурсии. – Пару дней назад нам пригнали «Победу». Мы долго такую искали, ехала она к нам из другого города – планы на нее грандиозные. Правда, сегодня у нас ее украли прямо из-под носа. Трое сопливых форточников. Они не только конченые, но еще и тупые. Раритет стоит хороших денег – гораздо больше, чем награда за сдачу на металлолом. В общем, мы вовремя спохватились и почти их догнали – следы привели сюда.

– Можешь забрать свою машину. Я не принял ее.

– Парень, если твои беды из-за денег, то я могу задарить «Победу» тебе.

Мишаня вытаращил глаза от удивления.

– Мою проблему эта рухлядь не решит.

– Я понимаю, что тебе тошно и ты мне не веришь.