виновата. Так получилось. И они могли бы остаться друзьями. Ей очень жаль. В воображении Майте по лицу Леоноры струились слезы, прямо из-под больших темных очков, рот был приоткрыт. Как в комиксах. Но только это была история не из комиксов. Она имела место в реальной жизни. Как и история Кристобалито.

— Но Леонора вам по-прежнему нравится, — заметила Майте. В голосе ее слышался упрек.

— Да, не отрицаю. Никто и не говорит, что я шибко умный, — усмехнулся Рубен. — Если вас кто-то разлюбил, это не значит, что вы тоже перестали любить этого человека.

Майте сочувствовала этому парню. Он был неудачник, как и она сама. И вот теперь они, два несчастных идиота, сидели в тишине столовой — пластинка кончилась.

— Да, у меня так тоже было с одним парнем, — призналась Майте. — Он разбил мне сердце, а я все равно хотела, чтобы он вернулся ко мне. Сидела ночами и рыдала. Когда он ушел, я думала, что умру. И хотела умереть. И умерла бы, не будь я трусихой.

В комиксе, подумала она, после такой сцены обязательно была бы картинка о далеком прошлом. А на ней Майте держит в вытянутых руках свое сердце, как дева в ацтекском ритуале жертвоприношения.

Но Рубен, казалось, девушку не слушал. Он даже не смотрел на нее.

— Я очень хочу, чтобы она вернулась. Чтобы с ней ничего не случилось.

Кончиками пальцев Майте коснулась ладони парня, лежавшей на столе около чашки с остывающим кофе, но Рубен как будто напрочь забыл о ней. Он вздохнул, едва заметно улыбнулся. Майте отдернула руку, положила ее на колено.

Сейчас, сидя напротив этого парня, она чувствовала себя одинокой, как никогда.

— Пожалуй, я все-таки устал, — произнес Рубен, потирая переносицу. — Лучше утром поедем, сейчас я не в состоянии долго вести машину. Дадите мне какое-нибудь одеяло? Я посплю на диване… без проблем.

— Хотите остаться здесь ночевать?

— Не хочу вас пугать, но недавно избили нашего товарища, и тот, кто это сделал, заявился сегодня в «Астериск». Может, это тот же тип из ФУБ, который приходил к вам на работу, а может, кто-то еще. В любом случае, думаю, вам не следует оставаться одной.

Майте едва не рассмеялась. Этот парень сам просился заночевать у нее. Вот умора. Рубен исполнил ее желание, когда у нее пропала всякая охота, чтобы он здесь оставался. Этот парень вгонял Майте в тоску.

— Одеяло найдется.

И Майте принесла из спальни одеяло.

Укладываться спать было еще рано, но Рубен уже разулся и улегся на диван, положив руку на глаза. Майте укрыла его, он поблагодарил, но уже сонным голосом.

Сама она спать еще не хотела и потому, устроившись в своем «кабинете», тихо листала старый выпуск «Тайного романа» под песню Лучо Гатики[73] о единственной любви. Она думала об Эмилио Ломели и Леоноре. Они напоминали ей персонажей ее любимых комиксов. Он — красавец мужчина, она — одна из тех героинь, которые рыдают на протяжении всей истории. А потом Майте задумалась о Рубене, который спал в ее гостиной, положив рядом с подушкой пистолет в бумажном пакете. Он не был похож ни на кого из привычных персонажей, разве что на одно из неясных лиц на заднем плане. А самой Майте вообще не было нигде. Ее просто не включили ни в один из выпусков.

Глава 18

Когда Майте и Рубен выехали, небо было серое, но дождь не шел. Природа напоминала нерешительного любовника, который дал слово, а потом его не сдержал.

Большую часть пути они ехали молча. Майте не знала, как вести себя с Рубеном. Они не друзья. Хотя, может быть, и друзья, но все-таки не совсем, думала девушка, наблюдая за тем, как Рубен ведет машину. На коленях у нее лежал очередной выпуск «Тайного романа», который она рассеянно листала.

Майте опустила стекло. Перевернула еще одну страницу в книге комиксов. И все это время ее не отпускали тревожные мысли. Она фактически не знакома с Леонорой. Так какого черта она делает в этой машине, едет куда-то с непонятным парнем? У нее своих проблем выше крыши: долги, автомобиль в ремонте, нелады с родственниками. Зачем ей чужие трудности? Зачем она связалась с кучкой юнцов-коммунистов, за которыми следят агенты ФУБ?

Майте упорно смотрела в зеркало заднего обзора, твердя себе, что нечего забивать голову повседневными заботами. Во всяком случае, сегодня. Завтра она, как всегда, наденет свою офисную униформу, возьмет сумочку и автобусом доберется до места работы. А вот сию минуту вовсе не обязательно об этом думать. К тому же она сто лет не ездила на загородную прогулку. Изо дня в день одно и то же: работа, переживания из-за того, из-за этого; иногда кино, если фильм хороший. По крайней мере, сейчас она дома не торчит. Куда-то едет. И неважно куда.

— Надеюсь, вы хорошо спали, — произнесла Майте через некоторое время: можно хотя бы притвориться, что они с Рубеном друзья. — Диван не очень удобный.

— Нормальный диван. А я вчера так вымотался. Меня не разбудил бы даже военный оркестр. А вы рано встаете?

— Довольно рано. Выпиваю чашку кофе — и на работу.

— Вот бы мне так. А я просыпаюсь поэтапно.

— Поэтапно? Серьезно?

— Да. Сначала выбираюсь из-под одеяла, потом скатываюсь на пол. Как-то так. Леонора такая же. Нет, еще хуже. Ужасно ленивая. Раньше двенадцати не встает. Вечно опаздывает на занятия. Когда я пытался разбудить ее, она всегда говорила: «Нет, еще пять минут!» Какое там! Дай бог через пятнадцать встанет.

Рубен улыбнулся. Майте представила Леонору. Наверно, со спутанными волосами, в мятой одежде она выглядела восхитительно. Небрежность во внешности лишь подчеркивала ее красоту. Майте, когда просыпалась, выглядела ужасно. Ни один мужчина не был бы очарован, посмотрев на нее.

«Красота — это валюта, — думала Майте. — Все двери перед тобой открыты, если ты красива».

— Что читаете? — полюбопытствовал Рубен.

— Да так… — Майте опустила взгляд на журнал, лежавший у нее на коленях, и еще крепче стиснула его в руках. — «Тайный роман». Комиксы.

Она ждала, что Рубен широко улыбнется ей, что на его лице отразится интерес и он, может быть, даже спросит про художника, иллюстрировавшего комиксы. В конце концов, он и сам в каком-то смысле творческая личность. Общается с людьми из мира искусства — живописцами и поэтами. Казалось бы, столь тонко чувствующий человек должен понимать ее увлечение. Однако Рубен лишь фыркнул:

— Серьезно? Как для детей, что ли?

Майте взглянула на спутника, чувствуя, что