— Нам нужно остановиться, — стараюсь сделать так, чтобы голос звучат уверенно.

Не получается.

Я растеряна, полностью сбита с толку.

Поцелуи продолжаются. Ник переходит к моей шее, и я урчу от обжигающего удовольствия. Кожа покрывается мурашками.

— Остановиться? — переспрашивает, залезая рукой под майку.

Ник поглаживает живот прямо над кромкой джинсовой ткани. Ласкает пальцами кожу, покрытую пупырышками.

Не дышу.

Глаза в глаза.

— Остановиться… — отвечаю.

— Нет.

Сама же понимаю, что брякнула какую-то глупость. Ну как остановиться, когда кожа плавится под его прикосновениями? Как скинуть его ладони и заставить убраться из квартиры, когда я речь собственную не контролирую и после новой череды мокрых поцелуев умоляю Ника не останавливаться?

Как?..

Сердце в груди грохочет. Бьется с бешеной скоростью. Ребра проломить может.

— Обхвати меня, — рядом с ухом. А потом языком прямо по шее до скулы, на которой смыкаются зубы.

Я не понимаю, как Нику удается подняться вместе со мной из такого положения. Он невероятно сильный. Несет меня в маленькую комнату, она еще недавно была моей. Укладывает на диван, и сам тут же сверху.

— Мне начинать ревновать? — усмехается провокационно, кладет ладонь на мою грудь.

— Что?..

Кивает на стену, которую я давно, еще когда жила здесь, заклеила плакатами.

— Там обои выгорели сильно. Только такой журнал нашла…ах-х…

Подушечки пальцев прокручивают острый сосок. Ник оттягивает майку, склоняется и берет его в рот. Бьет языком по чувствительной вершинке.

Катастрофически кружится голова, когда он проделывает все то же самое со вторым.

Я обнимаю его ногами. Не даю отстраниться вообще. Притягиваю к себе еще ближе, прекрасно чувствую его выпирающее твердое возбуждение.

Шорты с бельем не спасают, между ног ужасный пожар. Плоть пульсирует, набухает.

Трезво мыслить совсем не получается, я слишком голодная до губ и рук моего первого мужчины.

В прошлый раз все было ужасно. Ну, может быть, не прям ужас-ужас, но я бы хотела стереть все из своей памяти. Забыть как страшный сон и больше никогда не возвращаться к тем ощущениям. Эмоциям, которые были после.

— Расслабься, Вишенка, — шепчет мне в губы мой личный змей. — Ничего не будет, если ты не захочешь.

А я сама не знаю, хочу ли.

Тело тает под умелыми манипуляциями Ника, но в душе все еще чернота, которую не так-то просто вытравить оттуда.

По коже дрожь проносится. Пальцы дрожат, когда я цепляюсь за майку. Ник хочет ее снять.

— Нет?

— Нет… — пищу.

— Точно?

— Я не уверена.

Он все сразу понимает. Сползает по мне так, чтобы губами дотронуться до живота. Отвлекает.

Уже через несколько секунд я поднимаю руки и позволяю ему стянуть эту ненужную сейчас тряпку.

Вот так просто.

За одно движение.

— Мы будем продвигаться медленно, — лижет место на груди рядом с соском, расстегивает мои шорты, но не снимает их.

У меня губы начинают болеть из-за долгих требовательных поцелуев.

Постанываю Нику в рот, цепляюсь за него двумя руками. Мне мало. Так мало голой кожи, до которой можно дотрагиваться.

— Сними…футболку…

Выгибает бровь, но подчиняется. Разглядываю его всего, словно раньше никогда не видела. Трогаю. Скольжу ладонями вниз, возвращаюсь к широким плечам. Немного давлю ногтями на кожу.

— Все для моей принцессы.

Страшно, когда Ник берется за ремень. Наблюдаю за каждым его движением, дышу учащенно. Перед глазами все размазывается.

— Хочу твои пальчики, — хрипло в мой полуоткрытый рот.

— Г-где?

— Ты все верно поняла, Вишенка.

Ник смеется, когда моего смелого запала хватает лишь на то, чтобы дотронуться до металлической пряжки между нами. Обхватывает мои запястья одной своей ладонью. Закидывает мне руки за голову, удерживая на месте.

— Тогда так.

Это очень-очень возбуждает. Сильное натренированное тело между моих ног, касания на грани безумия, рычащие стоны мне в шею, когда он толкается вперед пару раз, вдавливаясь набухшим членом в мою все еще прикрытую тканью промежность.

Мне плохо.

Капельки холодного пота выступают на шее под волосами. Спина прогибается.

— Я соскучился, малыш. Пиздец как соскучился по тебе. Хочу сделать все правильно.

После каждого предложений — новый поцелуй.

Новое бесстыдное прикосновение.

— Раздену тебя, можно? До конца.

Ник дожидается, когда я кивну. Проходят ладонями от коленок до моей попы, сжимает ее. Берется за расстегнутые шорты, я слегка приподнимаюсь. Дальше трусики. С мокрым пятном на ластовице.

Стыдно…

— Посмотри на меня, — он снова нависает, только сейчас осторожно. Бережно будто. — Тебе нечего стесняться. Ты очень красивая.

Пальцы обводят пупок по кругу, спускаются к лобку. Ниже.

Мамочки…

Поглаживает разгоряченную кожу на внутренней стороне бедра.

Подбирается большим пальцем к складкам.

Всхлипываю, когда давление немного усиливается.

Все это слишком хорошо ощущается.

Задыхаюсь, когда Ник дотрагивается до пульсирующего клитора. Мне практически больно.

— Моя девочка, — цепляет зубами мочку, продолжает гладить меня между ног.

Ник все еще в джинсах, они на месте, даже не приспущены. А я тем временем полностью голая под ним. Уже готовая. На все сто. Даже больше, мне кажется. Внизу все жутко чувствительное. И мокрое.

— Мне остановиться? — уголок его губ дергается, мне едва удается сфокусироваться на этом движении.

— Я хочу…хочу с тобой…

— Хочешь мой член внутри?

Утыкаюсь лбом в его плечо. Смущаюсь невероятно, дыхание перехватывает. Кажется, что я вообще не смогу привыкнуть к таким вот разговорам.

— Ты был с кем-то? — шепчу из своего укрытия, высовываю язык и кончиком провожу по его коже. Солено немного.

— Когда?

— После…после…

— Мой кулак считается?

Смеюсь.

Мотаю головой.

Во мне что-то еще зажигается после этого признания.

Сердце готово разорваться.

Пальцы Ника начинают ласкать меня настойчивее. Раздвигают складки, особое внимание он уделяет пульсирующему бугорку. Осторожно погружает одну фалангу внутрь.

— Я остановлюсь, если будет больно, — целует меня прямо туда, проводит языком размашисто по всей плоти.

Ник подкладывает подушку мне под бедра. Справляется в два счета с ремнем, приспускает джинсы вместе с бельем на себе.

— Сдохну, если прямо сейчас не окажусь в тебе, — устраивается удобнее. — Кусайся, если захочешь все прекратить.

Он начинает входить. Очень медленно. Чуть ли не по миллиметру вперед.

Целует мои дрожащие веки, поглаживает по щеке костяшками пальцев.

— Ник… — мне не больно, страшно просто. Накатывает одним махом.

Я боюсь, что все повторится.

Что он просто трахнет меня и уйдет. А я не смогу больше себя склеить.

— Малыш, я с тобой, — прижимается лбом к моему, закрывает глаза тоже. Замирает. — Остановиться?

— Нет…

Хочу его. Правда хочу.

— Расслабься, — выдает приглушенно и снова целует, захватывает в плен мои распухшие от прежних поцелуев губы.

Делаю вдох, только когда Ник полностью оказывается внутри. Он дает привыкнуть, не двигается вообще. Мы общаемся взглядами.

— Тебе