казалось недостаточно, медицинские осмотры вносили в лагерный быт дополнительную ноту унижения. Каждую пятницу заключенных группами отводили в лазарет и приказывали раздеться. Пока они стояли обнаженными перед ухмыляющимися охранниками, осмотры проходили в виде конвейера: один врач осматривал горло каждой заключенной, другой заглядывал ей между пальцев, стоматолог осматривал зубы. Испытание было особенно болезненным для сестер тен Бум, но Корри находила утешение в том, что Иисус разделял их бремя, ведь он тоже висел обнаженным на кресте.

В то время, пока заключенные Равенсбрюка страдали физически и морально, союзники преодолевали собственные неудачи. 6 и 7 сентября сорок семь агентов SOE (УСО), захваченных после прыжков с парашютом в Голландии, были отправлены в концентрационный лагерь Маутхаузен и казнены. Затем, с 17 по 25 сентября, потерпел сокрушительный провал план британского фельдмаршала Бернарда Монтгомери «Маркет Гарден» – колоссальная по размаху операция по захвату мостов в Неймегене и Арнеме[58].

Спасения в скором времени ждать не приходилось.

Голландию ждали гораздо более серьезные последствия. В рамках операции «Маркет-Гарден» Лондон призвал голландцев нанести удар по железной дороге, чтобы подорвать транспорт Вермахта. Когда операция провалилась, немцы нанесли ответный удар, заблокировав поставки продовольствия с сельского востока Голландии на промышленный запад. У жителей Амстердама и Харлема исчезла еда. Из съедобного традиционно остались луковицы тюльпанов и сахарная свекла. Эта блокада длилась несколько месяцев и получила название Голодная Голландская зима.

В течение второй недели октября Корри, Бетси и другие женщины из их группы были переведены на постоянное место пребывания, в барак 28. Все окна там были разбиты и зашторены тряпками. Внутри находились около двухсот женщин, все они вязали.

В следующей, спальной, комнате стоял резкий запах, который Корри запомнила по поезду. Где-то в здании сломался водопровод, на каждой койке постельное белье было грязным и прогорклым.

Как и в бараке 8, кровати были расставлены по три в высоту, но их было больше – гораздо больше – втиснутых бок о бок и из конца в конец. Вместе они напоминали мышиный лабиринт. Женщина из того же барака нашла койку, которую должны были делить Корри и Бетси, и указала на средний ряд. Поскольку койки были сдвинуты, им пришлось переползти через несколько других кроватей, чтобы добраться до своей. Корри вскарабкалась наверх, Бетси последовала за ней.

«Блохи! – воскликнула Корри. – Это место кишит ими!»

Бетси помолилась, а затем попросила Корри достать Библию и прочитать вслух отрывок, который они изучали тем же утром, 1 Фессалоникийцам 5:14–18: «Умоляем также вас, братия, вразумляйте бесчинных, утешайте малодушных, поддерживайте слабых, будьте долготерпеливы ко всем. Смотрите, чтобы кто кому не воздавал злом за зло; но всегда ищите добра и друг другу и всем. Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь. За все благодарите: ибо такова о вас воля Божия во Христе Иисусе».

По словам Бетси, эти слова должны были стать их ответом на новые условия. «Мы можем прямо сейчас начать благодарить Бога за все, что нам выпало в этом новом бараке!»

Корри огляделась вокруг и снова посмотрела на Бетси. «Например?»

«Например, за то, что нас распределили сюда вместе, а также за то, что ты держишь в своих руках».

Корри взглянула на свою Библию и согласилась. Действительно, стесненное размещение означало, что больше женщин услышат, когда Корри или Бетси читают Писание, или, возможно, смогут почитать сами. Корри поблагодарила за это Бога, а Бетси поблагодарила Его даже за блох.

Корри не могла поверить своим ушам. За блох? Здесь Бетси уже точно переборщила.

С наступлением вечера женщины из барака 28 начали возвращаться со своих рабочих заданий. Они входили сотнями – грязные, мокрые от пота. Их барак был рассчитан на четыреста человек, но поскольку постоянно привозили новых заключенных из Австрии, Польши, Франции и Бельгии, на тот момент в нем находились четырнадцать сотен. А для обслуживания всех обитателей барака имелось всего восемь туалетов, несколько из которых закрывались, как резервные.

Перед сном Корри и Бетси обнаружили, что кровать с ними разделят еще семь женщин. Тем не менее, все извлекли из этого максимум пользы и сумели немного поспать.

В то утро, в четыре часа утра, женщин разбудил пронзительный свист. Завтрак – небольшая порция хлеба и кофе – ждал их посреди комнаты. После этого, в четыре тридцать, все должны были выйти наружу на перекличку. Вместе с 35 000 других женщин из соседних казарм Корри и Бетси поспешили на улицу и встали в строй. Им зачитали номера заключенных и объявили распределение по рабочим бригадам. Сестрам тен Бум, как и тысячам других женщин, досталось худшее из зол: завод Сименс.

Охранники вывели их из лагеря и провели по дороге 2,5 км, до комплекса из мельниц и железнодорожных терминалов. Здесь Корри и Бетси приказали толкать массивную ручную тележку к железнодорожному разъезду, после чего выгружать тяжелые металлические пластины из товарного вагона, снова загружать их в тележку, а затем катить ее к приемным воротам на заводе. Работа изнурительная и для молодых физически здоровых людей; для двух же ослабленных пятидесятилетних сестер это была настоящая пытка.

Работать они должны были одиннадцать часов с перерывом на обед, в который выдавали одну вареную картошку и эрзац-суп. В казарму они вернулись в синяках, волдырях и кровоподтеках. Их распухшие ноги красноречиво свидетельствовали о том, какой это был каторжный труд. Условия в Равенсбрюке были настолько изнурительными, что согласно статистике и лагерной документации в нем ежедневно погибали по семьсот женщин.

Через несколько недель Корри поняла, что им с Бетси нужно срочно искать другую работу. От соседки по заключению она узнала, что можно попроситься в бригаду вязальщиц – женщин, которых она увидела за работой в первый день. И действительно, когда Корри и Бетси попросились туда, им выдали вязальные спицы и шерсть. Сестры принялись за работу, наступила спасительная передышка.

Несколько ночей спустя к их койке подошла тюремщица и сообщила, что утром им придется снова явиться на завод. «Но как же так, – возразила Корри. – Мы обе работаем над вязанием».

Тюремщица вычеркнула их имена из списка и выдала каждой по красной карточке. По ее словам, карточки классифицировали их как непригодных для тяжелого труда.

Утром Корри узнала от другой узницы нечто, чего не сказала им тюремщица.

Когда число узников чрезмерно превосходило лимиты лагеря – как это произошло сейчас – тех, у кого были красные карточки, травили газом.

Глава 21

Убийства

Харлем

Однажды октябрьским утром Ганс Поли услышал шум на улице. Учитывая, что его освободили из Амерсфорта всего шесть недель тому назад, он решил, что разумнее остаться внутри. Он выглянул в окно и увидел солдат, собравшихся на улице Вестерграхт, всего в трехстах метрах от дома его родителей. Скоро семья выяснила, что всего