и они начали расшатывать и перемещать доски, чтобы можно было сесть прямо. Эта платформа и стала Ареопагом Корри[62], там она обучала и свидетельствовала о Христе перед десятками своих сестер по несчастью, которые охотно собирались вокруг нее, надеясь получить мудрый совет.

Корри знала, что непрекращающиеся страдания заставляют каждого заключенного задумываться о серьезных жизненных вопросах. Почему Бог допускает существование зла? Как можно было допустить создание такого кошмарного места, как Равенсбрюк? Какие жизненные проявления необходимы для счастья?

Бетси мыслила общо, во всем усматривая Божье провидение, однажды она сказала Корри: «Вся твоя жизнь была лишь подготовкой к работе, которую ты выполняешь здесь, в неволе, – и к работе, которую ты будешь выполнять после».

Корри тоже во всем усматривала провидение и видела в своем прибывании в лагере определенную миссию. Однажды девушка сказала ей: «Конечно, нет никакой ошибки в том, что Бог направил мою жизнь через Равенсбрюк. Здесь, впервые, я по-настоящему научилась молиться. Здешние страдания научили меня тому, что в жизни человека никогда не бывает все в порядке, если он полностью не доверился Иисусу. Я всегда была довольно набожна, но были и некоторые области моей жизни, из которых Бог был полностью исключен. Теперь Он – единственное мерило всего, что я делаю».

Другая девушка выразила похожие чувства: «Пока я здесь не оказалась, я не осознавала серьезности жизни. Если я выйду на свободу, моя жизнь изменится, я благодарю Бога за то, что он послал меня в Равенсбрюк».

Корри часто просили прочитать Библейское послание группе слушательниц в другой части барака, и она никогда не отказывала.

Как-то в воскресенье она проповедовала целых девять раз.

Богослужения Корри процветали; здоровье Бетси ухудшалось. Ко второй неделе декабря мороз как-то навредил ее ногам. Часто по утрам они совсем отнимались, и Корри с чьей-то помощью несла ее на перекличку. Бетси так похудела, что уменьшилась до размеров ребенка. Пока по пятому разу зачитывались имена, Бетси не могла потопать ногами, чтобы разогнать кровь, поэтому, вернувшись внутрь, Корри растирала ей ступни и руки.

Несколько дней спустя Бетси проснулась, не в силах пошевелить и руками, полностью парализованная. Корри бросилась к охраннику. «Пожалуйста! Моя сестра больна! Я умоляю вас, она должна попасть в больницу!»

«Встань по стойке смирно. Назови свой номер».

«Докладывает заключенная 66730. Пожалуйста, моя сестра больна!»

«Все заключенные должны явиться для подсчета. Если она больна, мы должны это зафиксировать».

Одна женщина помогла Корри вынести Бетси. Они долго тащились по снегу, и на полпути к больнице Корри увидела, что у двери образовалась очередь, тянущаяся аж за угол здания. У одной стены на снегу лежали трое заключенных, скорее всего, уже мертвые. Корри не могла оставить сестру на произвол судьбы, поэтому они отнесли ее обратно на перекличку, а затем снова уложили в постель.

Корри попыталась утешить ее, но говорила Бетси уже с трудом: «Лагерь, Корри… Но мы… на нас долг», – бормотала она.

Бетси немного передохнула и договорила: «Будет так хорошо наблюдать, как все поправится. Люди могут научиться любить у цветов».

Корри вспомнила о том, что Бетси говорила ранее о лагере и доме. «Сделаем лагерь в Германии? Вместо большого дома в Голландии?»

«О нет. Ты же знаешь, что сначала нам нужен дом».

Бетси начала кашлять, и Корри заметила на кровати кровь. «Мы будем вместе, Бетси? Мы же всегда все делаем вместе?»

«Всегда вместе, Корри. Ты и я всегда вместе».

* * *

На следующее утро Корри снова попыталась отнести Бетси в больницу, но охранница развернула ее назад.

Как они могли быть такими жестокими? Корри лихорадочно размышляла, что можно предпринять. Она оставила Бетси в постели, а затем явилась на перекличку. Когда она вернулась в барак, двое санитаров устанавливали у кровати Бетси носилки. Надзирала за процессом охранница, которая несколькими минутами ранее отказала Корри.

«Заключенная готова к перемещению».

Корри шла за процессией к двери; их подруга, полячка, преклонила колени и осенила себя крестным знамением. Снаружи шел мокрый снег, и пока они шли, Корри пыталась заслонить сестру от морозного вихря. Внутри больницы санитары поставили носилки на пол, и Корри наклонилась, чтобы услышать то, что пыталась сказать Бетси.

«…мы должны рассказать людям, чему мы здесь научились. Мы должны сказать им, что нет ямы глубже, чем та, дна которой Он может достать своей дланью. Они прислушаются, Корри, потому что мы сами через это прошли».

Они прислушаются: эти слова эхом отдавались в голове Корри.

Пришли медсестры и перенесли Бетси на койку у окна. Корри знала, что не сможет последовать за ними, поэтому выбежала на улицу и обежала вокруг здания, пока не нашла окно в комнату Бетси. Они обменялись молчаливыми улыбками, а затем охранница прикрикнула на Корри, чтобы та возвращалась в барак.

Она послушалась, но продолжала думать о том, что сказала Бетси.

Они прислушаются!

На следующий день Корри попросила разрешения навестить Бетси, и, к ее удивлению, охранница выдала ей пропуск. Однако, несмотря на его наличие, медсестра не впустила Корри. Она вернулась к окну Бетси. Она постучала по стеклу; сестра поймала ее взгляд.

«Как ты?» – беззвучно шевельнула губами Корри.

Бетси кивнула, но даже не пыталась заговорить. Ее губы были синими.

«Ты должна хорошенько отдохнуть».

Бетси начала что-то бормотать, и Корри наклонилась вперед, уловив только «…так много работы предстоит сделать…».

Корри вернулась в барак и попыталась получить еще один пропуск ближе к вечеру, но на этот раз ей отказали. На следующее утро она не стала даже спрашивать; после переклички она помчалась прямо к окну Бетси. Приложив ладони к стеклу, она заглянула внутрь, но медсестра стояла перед кроватью, загораживая больную. Мгновение спустя другая медсестра подошла к изножью кровати, и Корри осенило, что между ними лежит обнаженное тело. Скорее, не столько тело – скорее изделие из слоновой кости с вырезанными ребрами.

Когда медсестры приподняли труп за края простыни, Корри увидела лицо.

Бетси.

Глава 23

Список

В день смерти Бетси, 16 декабря 1944 года, Гитлер начал свою самую дерзкую и отчаянную атаку за все четыре года войны. В половине шестого утра вдоль 130 метров Западного фронта в районе Арденн, Бельгия, и Люксембурга одновременно начали наступление три немецкие армии – 6-я танковая армия генерала СС Зеппа Дитриха, 5-я танковая армия генерала Хассо фон Мантейфеля и 7-я армия генерала Эриха Бранденбергера. Два дня спустя генерал Мантейфель окружил позиции союзников, американскую 10-ю бронетанковую дивизию и 101-ю воздушно-десантную дивизию, в Бастони.

Притом что немцы продвинулись далеко в тыл союзников, создав клин глубиной 96 км и шириной 80 км, наступление, получившее впоследствии название «Битва за Арденн», было в конечном счете сорвано подкреплением в лице третьей армии под командованием генерала Джорджа С. Паттона.

Для Третьего рейха это стало началом конца.

Пленницы Равенсбрюка не знали