Китай закрылись ото всех, начав развивать собственные технологии. И за тридцать лет обогнали весь остальной мир настолько, что он навсегда остался позади. Понемногу две сверхдержавы аннексировали страны-сателлиты и к началу двадцать второго столетия вышли в большой космос. Дальше случилось многое. В итоге обе страны покинули ставшую непригодной для жизни Землю, постаравшись обустроиться подальше друг от друга — войн между ними случилось немало и повторения никто не хочел. На родной планете остались только одичавшие потомки европейцев и американцев. Ну и разные восточные и африканские племена.

— С тех пор Российская Агломерация колонизировала больше сорока планет, причем в разных рукавах галактики, — продолжил Иван Петрович. — С китайцами мы не сталкивались больше трехсот лет и что с ними произошло за это время просто не знаем. Мы не суемся на их территорию, а они — на нашу. Границы усеяны тысячами боевых станций, уничтожающих любого нарушителя. Население Агломерации превысило шестьсот миллиардов человек. С иным разумом за всю свою космическую экспансию Россия так и не столкнулась. Ах, да, еще в середине двадцать первого века власть в стране захватили технократы, поставив обнаглевших гуманитариев в жесточайшие рамки и не давая им воли ни в чем, поэтому никаких революций, бунтов и тому подобной мерзости за всю последующую историю не было, страна развивалась по четкому, хорошо проработанному плану. Любого человека, способного нарушить общественное равновесие, отслеживали еще в ранней юности и, если он не поддавался перевоспитанию, либо уничтожали, либо ссылали на рудники, что, общем-то, являлось отложенной казнью. Личности, подобные русским либералам из вашей истории, сидели молча и тихо-тихо, не привлекая к себе внимания, если хотели жить. Ну, а в ином случае их очень быстро нейтрализовывали.

— Ясно, — кивнул Артем. — В общем, ничего интересного. Вернемся к нашим баранам. Хорошо, мы согласны принять вас в Клан, но придется принести магическую клятву верности, нарушить которую физически невозможно. Нарушение вас просто уничтожит, хочу, чтобы вы четко это себе уяснили.

— Мне все еще трудно поверить в то, что магия работает, но клятву принести я готов, — немного поразмыслив, ответил искин. — Возможно, я могу вам чем-то помочь? Вы ведь не просто так сюда прилетели.

— Да, не просто так, — подтвердил юношу и попросил Дархона ознакомить коллегу с последними событиями. — Вы ведь записываете все, что происходит на корабле?

— Конечно, — подтвердил Иван Петрович. — Это один из основных протоколов. Но жизнь местных меня мало интересовала, поэтому записи просто складывались в архив. Но они в наличии. Думаю, мы с Дархоном вдвоем быстро найдем то, что вам нужно.

— Очень хорошо! — обрадовался Артем.

— Да и я могу присоединиться к коллегам, — вмешался в разговор Лиар. — Втроем еще быстрее будет. Главное — что искать?

— Все необычное, — вздохнул юноша. — Я и сам не знаю, что именно нам нужно. Но аристократы сказали, что бунтом гвардейцев и горожан управляли из этого монастыря. И жгуты в эгрегориальной связи тянулись от Алендара именно сюда. Призраки потеряли возможность самостоятельно зомбировать разумных, но их все равно зомбировали, и к этому причастны вот эти чертовы монахи. Как и каким образом? Именно это мне и нужно выяснить. Понимаете, мне необходимо добраться до Призраков, чтобы вышвырнуть их за пределы мироздания, иначе с ними не справиться. Ведь Безумный Бард сказал, что справиться с ними смогу только я, поскольку я молодой Авари, больше никто на это не способен, а другого способа победить их я не знаю. Оттуда они точно не выберутся и за несколько столетий истают. По крайней мере, надеюсь на это.

— А вы не пытались с ними договориться? — поинтересовался Иван Петрович.

— Пытался, — скривился Артем. — Бесполезно. Они хотят только одного — изничтожить Миросплетение, оно, видите ли, нарушает стройную картину светлого рая, который они строят, поэтому жизни местных разумных не имеют никакого значения. Откровенный фашизм! Мало того, они, по их собственному утверждению, суть и основа мироздания. А все другие силы, даже самые древние, им только мешают в их, понимаете ли, великом труде и должны уйти. Ненавижу таких тварей! И я не я буду, но я их найду и раздавлю! Без всякой жалости! Они перешли грань дозволенного, поэтому теперь я буду гнать их безжалостно, без срока давности, без надежды на пощаду.

Его глаза при этих словах пылали яростным белым огнем, кулаки были сжаты, гнев Странника ощущался буквально физически, придавливая всех присутствующих в рубке к полу.

— Я понял... — несколько удивленно произнес русский искин. — Благодарю, мы немедленно займемся поиском.

Некоторое время ничего не происходило, а затем на связь вдруг вышел Карл Генрихович, на втором, загоревшемся рядом экране, появились какие-то неясные фигуры в пентаграмме, окруженной багровым свечением.

— Артем, срочно нужно твое присутствие! — выдохнул полковник. — Тут жертвоприношение идет! Опять! А мы прорваться не можем, что-то не пускает! В самом глубоком подвале вот такую пакость обнаружили, уже не на корабле, а полкилометра ниже.

— Ах вы, твари! — зашипел юноша, ему от ярости перехватывало дыхание.

Опять, опять какие-то подонки собрались за что-то платить чужой болью, кровью и жизнью! Не своей, нет — чужой! Каждый такой должен быть стерт с лица мироздания, сама память о его существовании должна исчезнуть!

Откуда-то Артем знал, что нужно делать, знания опять пришли ниоткуда, когда понадобились. Он внезапно выросшими когтями разодрал себе ладони и принялся плескать своей кровью в воздух, одновременно формируя из нее потоки символов и фигур — магия крови еще несколько минут назад непредставимого для него уровня. Да если бы это увидел мэтр Гархан, он бы взвыл — подобные действия считались в среде магов Крови в принципе невозможными.

Пространство словно бы смялось, и Артем прямо со своего капитанского помоста шагнул в темный подвал. Перед ним открылась огромная пентаграмма, в которой четыре монаха торопливо резали глотки безвольным юношам и девушкам, позволяя крови наполнять канавки. Они чеканили речитатив заклятий, от одного звучания которых молодой Странник брезгливо скривился. Он резко махнул рукой и своими когтями разодрал мутную защитную пелену, словно это была промасленная бумага. И ступил вперед, стирая шаркающими ногами линии сложного рисунка. Жрецы, осознав, что все потеряно и жертвоприношение сорвано, отшвырнули последних жертв и ринулись на осмелившегося помешать им человека. Артем одним движением отшвырнул их в руки последовавших за сюзереном десантников, приказав усыпить и доставить на «Петроград» для допроса, а сам направился к трясущемуся старику в рясе. Тот молча стоял, держа в руке окровавленный нож, глаза его горели неприкрытой