– Ну да, было такое дело, – удивленно ответила Аня. – А вы откуда знаете?

– Не отвлекайся, – посоветовала Надежда.

– Уж не знаю, что у них там вышло, – заговорила Аня, – только Алена, видно, за старое принялась. А Никита недолго терпел, бросил ее. Или пригрозил, что бросит. В общем, при последнем разговоре у нее дома поскандалили они, тогда она его и зарезала…

– Ножом в сердце? – уточнила Надежда, сама удивляясь тому, как спокойно это произнесла.

Прежде чем ответить, Аня молчала, видимо, собираясь с духом.

– Она ему двадцать две раны нанесла, искромсала всего. Мне следователь говорил, там одно кровавое месиво на полу осталось… Бывалых людей выворачивало…

– Господи помилуй! – тихо проговорила Надежда.

Они помолчали, потом Надежда спохватилась, что время уходит и как бы их не застукали тут, в кладовке. Ей не хотелось объясняться со строгой директрисой.

– Что дальше было? – спросила она.

– А что дальше? Следствие, конечно, было, потом суд. Но Алену сразу в психбольницу определили, потому что адвокат пригласил нескольких экспертов, опытных психиатров. Эти врачи в один голос заявили, что она ненормальная, как говорят, невменяемая. Не отдает отчета в своих поступках. Помню, один какой-то все меня расспрашивал, как она себя в школе вела. Я, конечно, все честно рассказала, чего скрывать-то теперь… Ну, по постановлению суда определили ее на лечение в специальную психбольницу. А уж потом сюда перевели, видно, родители кому надо заплатили, у нее родители состоятельные.

Как увидела я ее, диву далась. Выглядит прекрасно, ухожена, шмотки дорогие, как будто не в психушке лежит на принудительном лечении, а на дорогом курорте. Но, конечно, скучно ей было. Все меня зазывала, чай мы с ней пили, болтали как подруги… Такая милая, обрадовалась мне очень… А про тот случай, когда она парня зарезала, мы никогда не говорили. Она вроде бы и забыла. Я, конечно, врачам здешним не сказала, что мы с Аленой раньше знакомы были, зачем лишнее болтать?

– Еще бы, тогда бы тебя из спецотделения убрали, а может, и вообще уволили из клиники, – заметила Надежда Николаевна, – ну, рассказывай теперь, как ты додумалась до такого, чтобы опасную преступницу на волю выпускать.

– Алена в последнее время веселая стала, оживилась так, похорошела даже… – послушно заговорила Аня, – позвала меня как-то поздно вечером, посидели мы с ней, вина выпили. У нас, конечно, вино запрещено, но я ей доставала… Она и говорит, чтобы я выпустила ее ненадолго – очень нужно, мол, с одним человеком встретиться. Я испугалась так, даже слова пропали, руками только отмахиваюсь! Алена тогда обняла меня и говорит, что курс лечения прошла у очень хорошего доктора. Докторша та заверила Алену, что она полностью вылечилась, нормальным человеком стала, так что бояться рецидива не надо. Но властям-то, конечно, сразу ничего не докажешь, поэтому нужно потихоньку адаптироваться, выходить из клиники, привыкать к нормальной жизни.

– И ты поверила? – с негодованием спросила Надежда. – Ведь полное же вранье!

– Нет, конечно. Так прямо и сказала, чтобы Алена меня за дуру не держала, а говорила правду. Ну, она и раскололась. Якобы докторша эта наняла ее для того, чтобы она с одним мужиком познакомилась, закрутила с ним любовь по-быстрому, а потом выкрала у него какую-то вещь. За это Алена получит много денег. Очень много. Дело-то простое, а уж влюбить в себя человека Алена всегда умела…

Аня замолчала, опустила голову и добавила:

– Сказала, что и со мной поделится. Ну, я и согласилась. В свое дежурство ее выпущу, охранника отвлеку, ключ от двери запасной утащила…

– Ну и порядочки у вас! – поежилась Надежда. – Этак все психи разбегутся…

– Да нет, сами они не смогут, без посторонней помощи. Здесь охрана хорошая…

– Вот именно – без посторонней помощи! – Надежда поерзала на неудобной коробке. – Скажи, как ты решилась? Ведь это же не просто должностное преступление, за это ведь срок можно схлопотать! На зону загреметь! Ведь ты закон нарушила! А если бы Алена на свободе еще кого-нибудь зарезала?

– Ну и наплевать! – закричала было Аня, но тут же закрыла себе рот рукой. – Закон? А есть такой закон, что ей, убийце, все самое лучшее. Все с ней носятся, бегут по первому требованию. Шмотки у нее дорогущие, даже бриллианты, а я никого не убила, не ограбила, так с восемнадцати лет вкалываю как проклятая, и никакого просвета! Зачем я это сделала? Да за деньги! Чтобы с матерью расселиться, из квартиры этой убогой выехать наконец и зажить по-человечески! Вы говорите – на зону! Да у меня жизнь, может, хуже, чем на зоне! Ведь с ней, с матерью моей, жить невозможно, я удавлюсь когда-нибудь на люстре! Ведь она всюду лезет, во все вмешивается, всюду нос свой сует, везде ей надо главной быть! Я насчет своей внешности не обманываюсь, мужики ко мне в очередь не стоят. Нашелся один, Генка, конечно, не сахар, недостатков у него куча, а у кого их нет? Какой ни есть, а все-таки муж… Так она наизнанку вывернулась, только чтобы нас развести! Сама его спровоцирует, а потом такие скандалы закатывает!

– Так она вроде больная, – неуверенно сказала Надежда.

– Больная? – зло засмеялась Анна. – Да придурь это все! На улице у нее сердцебиение! Ну, так дома работай! На телефоне сиди диспетчером, или шей, или еще что-нибудь найди! Люди вообще без ног – и то работу находят, чтобы обузой не быть, а тут просто лень ее одолела! Я же все-таки медсестра, в болезнях немного разбираюсь!

В глубине души Надежда Николаевна не могла не согласиться с такой постановкой вопроса, однако все же выпускать из-под стражи убийцу – это чересчур!

– Что теперь со мной будет? – пробормотала Аня.

– Уж не знаю, – сухо ответила Надежда, – главврач полицию вызовет, сама с ними разбирайся. Сумеешь вывернуться – твое счастье, я тебя топить не стану. И то потому только, что Алена никому не навредила и навредить уже не сможет. Убили ее, да и закопали в овраге, не скоро найдут. Последний вопрос: доктор эта, которая Алене поручение дала, – это Синицкая Нелли Дмитриевна?

– Она, – подтвердила Аня, опустив голову, – а зачем это ей надо было, меня не спрашивайте, ничего не знаю.

«Сама выясню», – подумала Надежда.

До города ее подвез аккуратный пикапчик, в кузове перекатывались пустые бидоны. Водитель всю дорогу молчал, Надежда тоже. Она посматривала на часы и все больше мрачнела. Время неумолимо бежало к семи часам, когда муж обычно приходит с работы, а дома, как говорила Надеждина бабушка, склонная к ярким, образным выражениям, «конь не валялся». Квартира не убрана, в холодильнике одни замороженные продукты. Как назло, вся еда закончилась, в магазин Надежда успела заскочить вчера, а вот приготовить…

Так что в метро Надежда Николаевна выбросила из головы все посторонние мысли и сосредоточилась на хозяйстве. Лучше продумать заранее, что можно изобразить из имеющихся в наличии продуктов, чем метаться по кухне, распахивая дверцы шкафов и холодильника и восклицать в ужасе: «Что же теперь делать?»