но результат у меня почему-то получился совсем другой: в первый же год не поладили мы с красавицей и быстро расстались. И в кого только она уродилась, моя зазноба: совсем оказалась в жизни не похожей на свою маму. А все твердят: яблоко от яблони…

– 

Нет, Петр, ты зря на эту теорию нападаешь, – вмешался Павел. – Видно, у тебя тот случай выпал, когда яблоня росла на ко

согоре. Яблоко упало, возможно, совсем близко, но укатилось по на

клонной плоскости далеко и скрылось из вида. А сам-то я при выборе жены совсем другим ориентиром пользовался: глядел на ноги будущей супруги – выбирал с длиннющими красивыми ногами. Увидел однажды такую и сразу влюбился. Поженились, родился сынишка – весь черный, как будто его гуталином все девять месяцев мазали. Мы-то с женой – оба беленькие. Спрашиваю жену в недоумении: «В чем дело?» Она, не задумываясь, мне отвечает, что, когда везли ее в роддом на «скорой помощи», дорогу сдуру перебежала черная кошка. Вот из-за нее ребенок в утробе и перекрасился. Не очень убедительным мне ответ жены показался, и я решил проконсультироваться на этот счет у своей матери: возможно ли такое? Мать обняла меня и ответила: «У тебя, сыночек, все возможно. Когда везли меня, беременную тобой, в родильный дом, дорогу баран перебежал». Намек матери я сразу правильно истолковал – с женой расстался. Но если поймаю ту черную кошку, убью.

– Я наслышан был о том, что невесты с длинными ногами хорошо бегают как по прямой дорожке, так и налево, и направо, – заметил Игорь. – Их порой действительно не догонишь. Поэтому, выбирая подругу жизни, я приглядывался только к коротконогим – они, говорят, самые верные. Наконец нашел такую красавицу и женился. С год мы с ней наглядеться друг на друга не могли, и нам никто не мешал красиво жить. Но на мою беду в соседнем доме поселился статный мужчина, чем-то похожий на силача Ивана Поддубного. Жена, как увидела его в первый раз, краской залилась. Увел Поддубный женушку мою. И длинные ноги не понадобились. А я опять в раздумье, не знаю даже теперь с какого конца и начинать, да и надо ли?

– 

Кто как, а я выбирал жену из образованных, – вклинился в разговор Роман.

– 

Нашел с двумя дипломами и очень соблазнился. А у самого в ту пору ни одного не было. Жена вынудила меня учиться. Пока дошел до диплома, успел нажить себе мигрень и бессонницу. Повел в один прекрасный день жену на банкет по случаю окончания вуза. Там слегка расслабился, и этим воспользовался наш преподаватель по сопромату, который весь вечер с моей женой танцевал. Прямо с бала он увел ее к себе домой и не вернул.

– 

А у меня все как раз наоборот было, – продолжил тему Александр. – Я имел диплом о высшем обра

зовании, а подруга моя – только аттестат зрелости. После женитьбы я взялся дово

дить ее до своего уровня. Спрашивается, зачем? Только успела получить она высшее образование, как укатила с каким-то дипломатом за границу. Ищи ее теперь – свищи!

Внимательно слушал я добрых молодцев, все больше неудачников на любовном фронте, и пытался, как Лука у известного писателя, хоть чем-то их утешить. Я говорил им о том, что настоящей любви все покорно, что выбирать.

Укус пчелы, или Сладкая женщина

С Василием мы земляки-одногодки. Вместе росли в деревне, вместе приехали на стройку г. Нижнекамск. Были молоды, жили в общежитии. Мой друг работал шофером, зарабатывал хорошо и одним из первых в городе купил машину «Жигули». В свободное время мы увлекались рыбалкой. В 70-е годы далеко за рыбой не приходилось кататься: на Каме,

пониже Красного Ключа, ее можно было поймать на утренней либо вечерней зорьке простой поплавочной удочкой или закидушкой. Часто попадались отменные рыбины – судаки весом до 2-3 и более килограммов каждый. Там, где Кама делает крутой поворот и под прямым углом уходит влево, река глубже, и течение сильнее. В таких местах водятся хищные рыбы: щуки, судаки, сомы и другие. Часто мы приезжали туда на машине друга и караулили рыбу. Ни заградительной дамбы, ни накатанной дороги тогда не было. На легковушке пробирались по бездорожью и зыбкому песку, всякий раз рискуя посадить машину на раму по пути к камскому повороту. Один раз в хороший летний денек мы с Василием в удовольствие рыбачили и загорали в излюбленном месте. Рыбка хорошо ловилась, а в воздухе разливался ягодный аромат лета. Горожане возвращались с дарами природы, неся в больших корзинах и ведрах луговую клубнику. Неожиданно к нашей машине подошли две девушки и обратились с просьбой подвезти их хотя бы до трамвая. Мы с Василием отнекивались, лукаво ссылаясь на бездорожье и полное отсутствие бензина в баке: не хотелось делать перерыва в рыбалке. Но девушки продолжали просить очень настойчиво.

Мы подошли поближе, разглядывая красавиц. Лицо одной наполовину было закрыто платком, и на мир она смотрела только одним глазам. Вторая объяснила, что подругу еще на ягоднике ужалила пчела и, видимо, с серьезными последствиями для девушки: левая сторона лица сильно опухла, и глаз практически скрылся. Подружка так и сказала, что Валя (так звали пострадавшую) видит сейчас только полмира и срочно нуждается в медицинской помощи.

Василий не очень уместно пошутил, спросив, кого из нас двоих она сейчас видит. Больная почти мгновенно ответила: «Конечно, тебя». Я же грешным делом, сразу почему-то подумал о таинстве женской души, ума и сердца. По каким невидимым признакам распознался и открылся ей мой друг – шофер? Василию очень не хотелось заводить машину, но Валина подружка стала что-то говорить про возможный летальный исход. Это сработало, сердце друга дрогнуло. Девушки с радостью бросились к машине. Василий довольно долго не возвращался, а когда приехал, рассказал, что Вале в машине стало совсем плохо: пчелиный яд, видимо, намеревался победить нежный девичий организм окончательно и бесповоротно. Тогда он решил увезти ужаленную девушку прямо в приемный покой, где ее немедленно направили в реанимацию.

После рыбалки мой друг справился по телефону о состоянии знакомой ему теперь пациентки. Из ответа врача следовало, что оно тяжелое, но стабильное. Василий верил во врачебное искусство и заряжался здоровым оптимизмом на всю перспективу лечения. Два раза он приходил к больной с цветами и шоколадом, всем своим видом подчеркивая персоналу больницы и соседкам по палате, что дороже Вали у него на свете никого нет. Там