— Ну, я сказал, что меня двенадцать лет не устроит, и мы договорились на стандартный расчётный период, — с некоторой неловкостью признался я.

— Стандартный расчётный период? — непонимающе переспросила Стефа.

— Это у счетоводов такое понятие есть, его используют в долгосрочном планировании, — со вздохом пояснил я. — Тридцать шесть лет.

Ольга со Стефой уставились друг на друга. Похоже, они как-то общаются — не просто же так смотрят. Правда, никакой склонности к эмпатии я за ними никогда не замечал — если они и общаются, то явно каким-то иным способом.

— То есть, Кеннер, что у нас получается? — Ольга оторвала взгляд от Стефы и посмотрела на меня. — Поправь меня, если я что-то неправильно скажу. Князю не понравилось, что было сделано в Рифейске, и он возложил всю вину на тебя. Он тобой недоволен, семья Арди вышла из милости. Всё так?

— Ну… так, — осторожно ответил я.

— Так, — удовлетворённо кивнула Ольга. — Идём дальше. В качестве наказания разозлённый князь дарит тебе золотодобывающий прииск с неплохой годовой добычей. Но поскольку он на тебя очень сильно зол, то в придачу к прииску даёт тебе исключительную лицензию на скупку золота и камней у старателей. Тебя, однако не устроил срок стандартной лицензии, и князь в бешенстве увеличивает срок лицензии в три раза. Кстати говоря, увеличивает вопреки уложению. Ну очень складно всё выходит, прямо сразу в это веришь. А почему бы и не поверить? Так ведь всегда оно и бывает, когда князь на кого-то сильно гневается, правда, Стефа?

— Правда, Оля, — Стефа уже откровенно смеялась. — Насчёт кого другого не уверена, но Кеннера Яромир обычно так и наказывает. В гневе дарит ему разные активы. В общем, сурово карает.

Я вздохнул. Нет, в самом деле — чего я ожидал? Среди глав семейств и родов дураки крайне редко встречаются, а слишком доверчивых вообще не водится.

— На самом деле князь не очень на меня сердит, — неохотно признал я.

— И это, наверное, хорошо, — посмеиваясь, сказала Ольга. — Даже боюсь себе представить, как он бы тебя задарил, если бы был очень сердит.

— И многие всё это сопоставили? — со вздохом спросил я.

— Вряд ли многие, — чуть подумав, ответила Ольга. — По крайней мере, на данный момент. Далеко не все знают про тот прииск, даже в Рифейске. Да и мы узнали эту историю практически случайно.

— Да не разводи ты ненужные секреты, Оля, — лениво заметила Стефа. — Анне про прииск рассказал её дружок Норит, карлы о нём знали. А там она уже сама разобралась, что спросить и у кого, вот и выяснила, что этот прииск конфисковал князь. А мы здесь тоже поинтересовались, и вот сюрприз — оказалось, что конфискованный прииск был выставлен на закрытый аукцион, и в результате напряжённых, но честных торгов продан семейству Арди за одну гривну.

— Я его на аукционе купил? — удивился я. Выглядело это довольно глупо, и сёстры дружно захихикали.

— Да, вот так мы и узнали, — подтвердила Ольга, просмеявшись. — Понимаешь, Кеннер, из княжеской канцелярии получить информацию совсем не так просто. Если знаешь, что спрашивать, тогда ещё есть шанс что-то узнать, а так просто болтать никто не будет. Вряд ли многие слышали про этот прииск и смогут задать правильный вопрос правильным людям.

— То есть можно всё-таки считать, что все верят в княжескую немилость? Кроме вас, конечно?

— Не совсем так, Кеннер, — насмешливо улыбнулась Ольга. — Верят, но сильно сомневаются. Да мы ведь тоже не случайно начали наводить справки. С одной стороны, вроде похоже на правду — ну сделал что-то неправильно, бывает, тем более ты молодой, вполне мог ошибиться. Но, с другой стороны, чувствуется, что здесь что-то не так, и всё немного сложнее. Да и по тебе совсем не скажешь, что ты сильно переживаешь. Может, всё-таки расскажешь нам, зачем Яромир это затеял?

— Не могу рассказать, Ольга, вот честно не могу, — вздохнул я. — На условиях конфиденциальности скажу лишь одно — это не для наших.

— Иностранцы! — тут же сориентировалась Стефа. — Точно, Оля, Кеннер же ливонский барон, вот Яромир через него и мутит что-то с христианами.

— Будем молчать, Кеннер, не беспокойся, — заверила меня Ольга. — Раз уж выяснилось, что нас его затеи никак не задевают, то нам ничего больше знать и не надо.

— Меня ещё беспокоит вот такой вопрос, — вспомнил я. — Мы с Леной на днях опять уезжаем — не наберётся ли кто-нибудь смелости нас пощипать, раз уж мы оказались в такой немилости у князя?

Ольга со Стефой опять пристально друг на друга посмотрели — ну точно, каким-то образом общаются.

— Не бери в голову, Кеннер, — наконец сказала Стефа. — Те, кто поумней, не очень верят в эту немилость, а кто подурней, у тех просто сил на такое не хватит. Да и вообще с тобой мало кто захочет связываться, все же помнят, чем это обычно кончается. Но мы на всякий случай аккуратно всех предупредим, что если у кого-то хватит на это глупости, то твои родственники в стороне не останутся.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я. — Мне тоже кажется, что каких-то неприятностей не должно быть, но всё же будет гораздо спокойнее уезжать, зная, что вы присмотрите за слишком буйными. Кира, конечно, хороша, но она не очень приспособлена для руководства во время кризиса.

— Но вообще она неплохо справляется, — заметила Ольга.

— Я бы даже сказал, неожиданно хорошо справляется, — согласился я. — А вот, возвращаясь к золоту — есть у меня один вопрос. Анна как-то сказала мне, что золото вам неинтересно вообще, и вы возьмётесь его разрабатывать только если очень уж богатое месторождение встретится. То есть я так понял, что если вот прямо самородки под ногами валяются, то вы за ними нагнётесь, а так мимо пройдёте.

— Ты немного утрировал, — улыбнулась Ольга. — Но в целом всё верно. Связываться с золотом мы не хотим.

— А почему?

— Потому что у золота есть одна неприятная проблема, — пояснила она.

— Монопсония[12]? Но это же не совсем так.

[12 — Монопсония — это монополия наоборот. Если в случае монополии на рынке присутствует только один продавец, то монопсонией называется ситуация, когда