на удивление быстро. – Я, правда, бился вполсилы, – заметил он.

– Я тоже дозировал удары, иначе нельзя, – парировал я, не сомневаясь, что он говорил правду.

Это было вполне нормальным – если бы бой велся в полный контакт, один из нас представлял бы сейчас изувеченный труп. И чей бы это был труп – вопрос открытый. По гамбургскому счету, мы с Хо были на равных.

– Благодарю тебя, капитан. – Кажется, теперь господин Хо окончательно перешел со мной на «ты». Он на редкость быстро восстановил дыхание. – Возвращайся к бойцам.

Я также выразил благодарность – этого требовал этикет честного боя.

Если Хо – королевская кобра, то с каким зверем можно сравнить моего «комиссара» Мартина? С кабаном? Росомахой? Нет, не очень-то он на них похож. Туловище кабанье, а вот физиономия...

В отличие от мелкоглазого клыкастого вепря у Мартина глаза крупные, навыкате и какие-то водянисто-блеклые (и не серые, и не голубые), а рот маленький, узкий, за тонкими губами редкие, прокуренные, конической формы желтоватые зубы...

– Жив, капитан? – осведомился он при моем возвращении.

– Живее всех живых, – спокойно парировал я.

«Комиссар» внимательно оглядел меня, удовлетворенно хмыкнул, задержав взгляд на разбитой физиономии.

Как видно, Мартин был прекрасно осведомлен о цели моего вызова к мастеру и немало удивился моей недостаточной «обработанности»...

– Дождь кончился... – выглянув в окно, констатировал я. – Теперь все на улицу, будем на практике отрабатывать захват жилого многоэтажного помещения...

– Командир, у меня есть вопросы. – Передо мною стоял мой заместитель Леня, он же Амбал Вышибала. – Мне не все ясно по действиям группы при выходе на второй этаж...

– Хорошо, Леонид. Сейчас закончим и поговорим, – ответил я, затылком ощущая взгляд бесцветных ледяных глаз «комиссара».

Еще неизвестно, кто здесь главней. Несостоявшийся герой гонконгских боевиков Хо или Мартин?

– Ну что, гвардеец... – Голос Лени звучал угрюмо. – Как первый маршал, в бой нас поведешь? Как тебя сюда занесло? Или не видишь, что здесь за публика?

– Занесло и занесло... Сам-то что здесь делаешь?

– Да со мной... Долго рассказывать, – Леня зло сплюнул в кусты.

– Не хочешь – не говори, – равнодушно произнес я.

– Я о тебе слышал раньше... Мужики, что у Говора тусуются, говорили, что ты... С понятиями и принципиальный, даже слишком... Уважительно, в общем, говорили, даже бандюки некоторые.

Однако популярен я! В определенных кругах... Хотя и выступал-то на шоу всего три раза. Ну, с Толей дружбу водил...

– Не ожидал я тебя здесь увидеть! – снова повторил Леня.

«Комиссар» Мартин не присутствовал при нашей беседе, что несколько удивило меня. Он читал «практическую» лекцию на тему «экстренного потрошения» пленного. Свою речь он периодически прерывал, выдергивал из строя какого-нибудь отморозка и демонстрировал на нем способы пыток, что сопровождалось пронзительными воплями.

Мартин, видно, любил пыточное искусство и занимался им вдохновенно.

– Да я вообще случайно здесь. Влип по-дурацки, из-за бабы, – решил я забросить первую удочку. – Ты бы хоть объяснил, что это за контора. И кто хозяин?

– Ну ты спросишь! – Леня зло ухмыльнулся, вероятно, я что-то задел в его душе. – А ты у дружка своего поинтересуйся!

– У дружка? У Мартина, что ли? Он скажет...

– Да не у Мартина... – Глубоко посаженные Ленины глазки стали льдистыми и злыми. – У господина Говора Анатолия Алексеевича! Главного спонсора этого крысятника. Эх, командир...

– Что ты сказал?! Ну-ка давай по порядку...

Женские дела-2

Танька-террористка выронила топор и зажала уши ладонями. Законная хозяйка квартиры (в этом Татьяна уже не сомневалась) была охвачена ужасом, от напряжения ее голосовых связок задребезжали оконные стекла. В плохо освещенном коридоре высокая фигура с топором вызывала в воображении образ маньяка-убийцы, а не полуобнаженной фотомодели.

– Да не пугайтесь вы! Оглохнуть можно, – сумела наконец произнести Татьяна. – Ничего страшного я вам не сделаю...

– Вы женщина? – театральным шепотом просипела бывшая жена Зимина, прислонясь к стене и вглядываясь в полутьму коридора – голос был сорван, руки и ноги дрожали...

– Ну не мужик же... И не собираюсь я на вас нападать, сама всех боюсь. Успокойтесь.

– Так бы сразу и сказала... – облегченно выдохнула бывшая супруга, опускаясь на табурет. – А зачем топор? – вновь встревожилась она.

– Ой, извините. – Татьяна поспешно подняла с пола бытовое оружие и положила его на обувную тумбочку. – Я думала, это... воры!

– Воры... – повторила женщина и недовольно поджала губы. – Если я правильно понимаю, ты очередная подруга Зимина?

– Ну, в общем, да, – кивнула фотомодель-террористка. Кажется, ей повезло: бывшая супруга оказалась сообразительной бабой, и новая версия выстраивалась сама собой – придется для разнообразия выступить еще и в роли приходящей любовницы...

– Очень мило, – продолжила женщина в том же ключе. – А я его бывшая жена. Не успела вот позвонить, предупредить... А где, кстати, сам Игорь?

– Он будет завтра... Завтра днем, – на ходу сочиняла приходящая любовница. – Его срочно вызвали в часть!

– В часть? – удивленно вскинула брови Зимина. – Он, кажется, в отпуске... Причем уже несколько дней.

– Да, около недели, – подтвердила Таня. – Что-то там случилось, и он оставил меня здесь одну, – обиженно закончила она.

– Одну в пустой незнакомой квартире, – докончила фразу хозяйка. – Знакомая песня... Тебя как зовут?

– Таня...

– А меня Катя. Вот так он и будет бегать. А ты будешь сидеть... У тебя с ним серьезно?

– Да так... Еще не знаю, – пожала голыми плечами Таня.

– Если серьезно, то учти: он стоящий мужик, но выдержать его выверты... Меня надолго не хватило. Это же у него постоянно: сейчас он здесь, с тобой, строим планы, как провести день, вдруг звонок, и через пять минут он должен быть в казарме, через час – в какой-нибудь Чечне, через два – в Африке. А ты здесь...

– А женщины? – спросила неожиданно для себя Татьяна, удивляясь собственной любознательности.

– Женщин он любит и не отрицает их существования и предназначения. Это его собственные слова. А предназначение женщины по Зимину – в нужный момент быть под рукой, а в ненужный не путаться под ногами... Если ты, Татьяна, мечтаешь о нормальном домашнем очаге, то я должна тебя разочаровать. Кстати, как он себя чувствует? Шов на брюхе зажил?

– Шов? – Татьяна немного смутилась. – М-м-м, кажется, да... Игорь не жаловался на него.

– Ну вот и хорошо. Проходи в комнату, будем пить чай.

Кажется, Татьяне повезло и на этот раз. Катя Зимина оказалась славной женщиной. Другая выкинула бы ее за дверь, прямо вот так, в чем мать родила, или вызвала милицию...

Расслабившись, Таня не спеша направилась в комнату, чтобы наконец одеться.

– Эй, подруга, не торопись! – услышала она вдруг за своей спиной.

Голос