подруге по гарнизону. Мы вместе учились в школе. Ее зовут Юля Горелова... – Татьяна запнулась.

– Ну-ну, Юля Горелова, говоришь... Продолжай, что же ты остановилась! – Минаев впился взглядом в Татьяну, руки его напряглись.

– А что продолжать... Документы у Гореловой. Если хотите, могу ей позвонить прямо отсюда. Она отдаст все вашим людям, если я скажу, что это от меня... Только что-то вроде пароля надо придумать. – Татьяна захлопала длинными загнутыми ресницами.

– Так, Степнова... – Минаев в упор смотрел в честные Танины глаза, излучавшие покорность судьбе в лице сильного мужчины майора Минаева. – Я вижу, правду ты говорить не хочешь... Но не считай нас за идиотов! – Майор неожиданно резко для его комплекции вскочил, перегнулся через журнальный столик и наотмашь врезал Татьяне пощечину. Девушка ударилась затылком о стену и чуть не слетела на пол.

– С твоей Юлей мы уже разобрались и с той «куклой», что ты у нее оставила, тоже! – Майор схватил Татьяну пятерней за лицо и еще раз ударил затылком о стену. – Говори, сука, где настоящие документы, или...

– Я говорю правду! – настаивала Татьяна, хотя уже поняла: надо срочно что-то придумать, ее маневр с Юлей разгадан.

– Пока что ты врала, а вот теперь на самом деле будешь говорить правду! Будешь, дрянь паршивая!

Майор сорвал с Татьяны полотенце, щелкнул зажигалкой и поднес огонек почти вплотную к ее животу. От огненного язычка исходило тепло. Минаев начал медленно опускать руку. Его подручные с интересом наблюдали за происходящим, стараясь не упустить опыта старшего товарища.

– Сейчас тебе будет горячо, Степнова... Тебе бывает горячо, когда тебя трахают? Любишь это дело? Так вот сейчас будет погорячее... Сейчас мы сделаем маленький костер из твоих мягких волосиков...

Еще дальше перегнувшись через журнальный столик, майор приблизил лицо к месту воздействия, чтобы вдохнуть показавшийся дымок и насладиться видом краснеющей кожи...

И тут Татьяна, не помня себя от ярости и жуткой боли, ударила что есть силы закованными в железо руками снизу вверх, попав цепочкой наручников по кадыку майора. Минаев хрипло взвыл и рухнул на пол. Зажигалка упала ему на голень, носок задымился, майор засучил ногами и, теряя остатки авторитета, заверещал по-поросячьи. Подчиненные бросились на помощь начальству. Один из них со всего маху ударил Татьяну в солнечное сплетение, и девушка на несколько секунд потеряла сознание.

– Что здесь происходит? – Сквозь пелену забытья до Татьяны донесся уже ставший знакомым резкий голос Екатерины.

– А ты... – заорал было пришедший в себя Минаев, но сдержался. – А вы идите в свою комнату. Не видите, что ли, у нас... задержанная... оказала сопротивление власти!

– Мне? Идти в свою комнату?! – Катя была настроена решительно и не собиралась никому подчиняться. – Идите-ка вы сами в свою комнату! Она у вас где – в милиции? Или в гестапо? Я не позволю превращать мою квартиру в застенок! Я о вас в газету напишу, майор Минаев!

– Вы мешаете следствию! – Майор был унижен физически и морально, но опять получалось, как всегда. Стоя на одной ноге, он пытался затушить тлеющий носок и прижимал носовой платок к поцарапанной шее. Было ужасно больно, даже слезы выступили. – Вы же видите – задержанная буйствует, мы принимаем все меры...

– Пока что я слышу и вижу, как вы издеваетесь над беззащитной, раздетой девушкой! – Бывшая жена капитана не желала входить в тяжелое положение представителя власти. – Если она преступница, отвезите ее к себе и допросите как положено, не нарушая прав человека! И дайте ей наконец одеться!

– А вы знаете, Екатерина Николаевна, что в Уголовном кодексе имеется статья об ответственности за воспрепятствование деятельности правоохранительных органов? – Минаев пытался вернуть инициативу. – Карается, между прочим, лишением свободы на срок от одного до трех лет!

– Чему же это я воспрепятствовала? – искренне удивилась Екатерина. – Впрочем, раз так, можете продолжать свои правоохранительные действия, а я уж удалюсь к себе в спальню...

С этими словами Катя повернулась и направилась в комнату. Минаев облегченно вздохнул. Однако перед тем, как скрыться за дверью, Екатерина прихватила с собой телефонный аппарат. Майор тут же рванулся вслед.

– Что вы собираетесь делать? – задал он идиотский вопрос, нагнав Катю уже за порогом спальни.

– Вам-то какая разница? – Катины серо-зеленые глаза были спокойны, она поставила аппарат на тумбочку и присела на пуфик. – Позвонить вот хочу...

– Куда?

– Мало ли куда... Просто хочу позвонить, куда считаю нужным. Или в Уголовном кодексе на этот случай тоже имеется статья?

Ее спокойствие, столь нехарактерное для представительницы слабого пола в подобной ситуации, приводило Минаева в бешенство и пугало до холодного пота. Он лихорадочно припоминал ее анкетные данные (досье на Зимину они просматривали вместе с Логуном).

Отец – главврач горбольницы. Невелика по нынешним временам шишка, но все-таки, а вот новый муж... Известно лишь, что он работает в дипломатическом представительстве в Париже. Не исключено, что имеет отношение к разведслужбам... Черт, как же быть?

– Я прошу вас, не надо никуда звонить!

– Вы странно ведете себя для сотрудника милиции... – Катя произнесла это с какой-то пугающей задумчивостью, пристально глядя на майора.

– Ну хорошо! – Минаев силился не потерять лица. – Мы сейчас отвезем эту... задержанную в управление и допросим по всей форме. Но вам придется проехать вместе с нами.

– Я готова. Мне это не доставит большого удовольствия, но... Сочту своим долгом! – Катя вздернула подбородок, отодвинула телефон и поднялась. – А газовик верните немедленно!

Поколебавшись, Минаев чертыхнулся, махнул рукой и полез во внутренний карман.

– Одевайся, ты... – злобно бросил майор пришедшей в себя Татьяне. – Но не обольщайся, здесь было только первое отделение, – заверил он девушку.

...По дороге Минаев привел смятенные чувства в порядок. Несмотря на ряд осложнений, в частности, с наглой стервой Екатериной, главная задача была выполнена – Татьяна Степнова наконец-то захвачена. Логун будет доволен.

В конце концов, раскалывать Степнову насчет местонахождения документов – не его, майора, обязанность. Логун сто раз повторял: лишь бы взять Степнову, а уж он убедит ее отдать документы... «Ну вот пусть и старается», – думал майор.

Сотрудники военной прокуратуры имеют право на ношение личного табельного оружия. Отперев сейф, лейтенант юстиции Платонова некоторое время колебалась, взять ли ей с собой «ПСМ».

Говоря по правде, Оксане было немного боязно впервые с пистолетом в подмышечной кобуре выйти из здания прокуратуры. Да и вряд ли что-либо будет ей угрожать сегодня. Судьба ее первого подследственного гвардии капитана Зимина волновала молодого юриста все больше и больше, и вот сегодня, сейчас она решила кое-что выяснить самостоятельно, без помощи оперативных служб.

Оксана не стала даже трогать пистолет, заперла сейф и вышла за