вой… жуткий тех двух десятков людей, что еще несколько секунд назад бежали на них с длинными палками. Которые при сближении оказались двуручными дубинками.

Всего несколько человек лежал беззвучно. Остальные побросав свое оружие, схватились за лица и кричали. А сквозь их пальцы сочилась кровь. Картечь по головам — серьезное дело. И эта последовательная дюжина выстрелов задела всех. Никто не ушел без угощения.

Тем временем Алексей уже отдал новые команды. И всадники, выхватив пистолеты, стали сближаться со второй группой. В этот раз она не взяла огнестрельного оружия. В этот раз она шла в ближний бой, дабы прижать и задавить небольшое количество всадников. Через что получить доступ к телу царевича.

Раздались беглые выстрелы спаренными залпами. Уже пистолетными. И вновь вой.

Только в этот раз они уже оказались не такими действенными, нежели из карабинов. Однако сумели обратить в бегство вторую пешую группу. И всадники, выхватив тяжелые боевые рапиры, ринулись вперед — их преследовать. Дабы не ушли, как в прошлый раз.

— Опасная ситуация, — констатировал Алексей.

Патрик Гордон хотел было уже что-то ответить, но не успел. Ворота ближайшего подворья отворились и оттуда стало выходить третья группа человек в десять. И их лидер… да, царевич его узнал. Это был тот самый мужчина, что заговорил с ним во время прошлого нападения.

Герасим при виде этого человека что-то не то замычал, не то зарычал. И спрыгнул с коня. Он, как и те шесть бойцов охраны, был упакован в кирасу и шлем-бургиньот. Только сверх того еще имел прикрытие рук и тассеты, закрывающие ноги до колен.

Этот лидер отряда сначала усмехнулся, глянув на одного бойца. Уже не молодой Патрик Гордон не представлял явной угрозы, остальные же вообще не были вооружены. Однако, увидев лицо Герасима, побледнел, словно встретил что-то… что-то потустороннее. Даже отступил, отходя за спины своих людей, диким каким-то взглядом глядя на телохранителя царевича.

— О! Узнал, что ли? Герасим это что, знакомый твой старый?

— Ы-ыы-ых… — произнес тот и сделал несколько непривычных окружающим жестов рукой. Царевич же пусть с трудом, но уже разумел этот язык немых, что его телохранитель с Ариной придумали.

— А… так это тот Му-му, кто у тебя жену увел? Какая встреча! Ты его только не убивай… если получится. Чтобы было кого поспрашивать. А в остальном действуй по велению тебе сердца.

Герасим улыбнулся.

Страшно.

Жутко.

От чего эти люди несколько отшатнулись.

Телохранитель же выхватил оба пистолета и не глядя всадил из них левее и правее их лидера. Со всех четырех стволов. Картечью. Буквально с нескольких шагов. По головам.

И, выхватив свою саблю, ринулся в атаку.

В отличие от остальной охраны он ценил именно саблю. Причем не легкую, а именно тяжелую с хорошей, выраженной елманью. Этакий сочный турецкий кылыч. Привык, как сам объяснял. Просто привык.

Завязалась свалка.

Эти тоже палками пользоваться не стали. Побросали их, да повыхватывали сабли и чеканы из-за пояса. Но это им мало помогло. Герасим ревел… хм… мычал как раненый медведь и давил неприятелей.

Вот один неудачно оступился.

И сабля телохранителя рассекла его, чуть не развалив надвое. Во всяком случае грудную клетку вскрыв.

Вот еще.

И еще.

Их лидер стремительно терял свои позиции, отходя.

По Герасиму тоже иной раз прилетало, но доспехи надежно спасали. Его могли нормально достать только по нижней части ног, в лицо-шею спереди, да кое-где в открытые участки, сзади. Но это поди попади. Он ведь не стоял на месте и активно работал своим клинком. Так что, сабли противников только звякали, ударяясь о металл его защиты.

Бой затягивался.

По дороге что-то крича бежала группа патруля. Видимо выстрелы и вой их привлек. Пожар-пожаром, но там, откуда доносятся такие звуки явно что-то дурное творится.

Минута.

Они подбежали к царевичу и, увидев драку Герасима с все еще группой противников, ринулись туда. Это были обычные солдаты, которым, в отсутствие стрельцом поручили полицейские функции. Так что из оружия у них с собой имелись только сабли и рапиры. Да, они не самые лучшие фехтовальщики, мягко говоря. Но их было довольно много. Так что ситуация резко изменилась… и быстро завершилась.

— Пожар-то был? — поинтересовался у командира этого патруля царевич.

— Да нет. Во дворе стог сена сырого загорелся. Как — никто не ведает.

— Ясно…

На этом, впрочем, история не закончилась.

Три подворья оказались не совсем пусты. И потребовалось приложить определенные усилия для взятия тех, кто внутри укрылся.

Алексей не спешил туда соваться со своими людьми. Просто заблокировал и все. И патруль не пускал. Кроме одного подворья, у которого невольно получилось занять внутренний двор.

Довольно скоро подтянулся Ромодановский с группой поддержки. Ведя за собой аж две роты солдат. Которыми заблокировали, а потом и вскрыли эти «ларчики».

— Всех взяли? — поинтересовался царевич.

— Всех. Слава богу, — перекрестился Федор Юрьевич.

— Ты бледный какой-то?

— Они ведь могли тебя взять.

— Думал, они покинули Москву после того провала?

— Ну а как же? Это ведь риск какой. А за вновь прибывающими я пригляд утвердил.

— Они бы вряд ли в прошлый раз столь малыми силами вышли меня брать, если бы у них их было вдвое больше. Не так ли?

— Так. — мрачно кивнул Ромодановский. — Проглядел.

— А это можно было не проглядеть? Ладно. Чьи это подворья?

— Купцов. Но их самих уже полгода никто не видел. Сказывали, что по торговым делам отлучились. Обычное дело.

— Обычное. — согласился царевич. — Полагаешь, что в будущем не повторится?

— Кто знает? — пожал плечами князь-кесарь.

— Надо будет общине их купеческой предъявить, что де, снюхались с врагами Отечества. И пустили к себе воров лихих, пытавшихся царевича добыть. И виры с них за то потребовать. Ведь знали шельмецы. Или мыслишь — не ведали?

— Отчего же не ведали? Ведали. Может и не все, но о том, что на трех подворьях отряды собрали, без каравана, точно ведали. Но такое бывает. Например, ежели хранят что ценное. Товар какой. Или готовятся сей товар встречать, али сопровождать.

— Значит не уследить?

— Не уследить. Да и предъявлять купеческой общине не за что.

— Предъявить и можно, и нужно. Вот спрашивать не обязательно. Попугать и довольно для начала. Пущай наперед тебе докладывают о всяких таких сборищах. Чтобы дурного дело не учинилось. А ты, ежели заприметишь странность, уже и сам проверишь.

— Если только. Но чую — загоняют, пытаясь своих недругов со свету сжить. Да и меня с ума свести.

Царевич на это ничего не ответил.

Захват подворий, на которых укрывались злоумышленники, в целом ставил крест на этой