дома в дом, когда афинские послы переходили от хозяина к хозяину.46 Однако всего этого было более чем достаточно, чтобы соблазнить жадных афинян, и собрание проголосовало за отправку шестидесяти кораблей в Сицилию; одним из командиров был Алкивиад, который был ярым сторонником сицилийской экспедиции и который позже бесстыдно переметнулся на сторону Афин, Спарты и Персии, только чтобы быть встреченным Афинами к концу войны как потенциальный спаситель города.47 Но Алкивиаду не дали шанса доказать свою состоятельность: его обвинили в причастности к странному акту святотатства - ночной порче нескольких герм, фаллических скульптур, которые были разбросаны по городу Афины. Решив, что в Афинах ему грозит большая опасность, чем в Спарте, он перешел на сторону врага.

В 415 году афиняне наконец-то начали штурм Сиракуз, которыми было трудно овладеть, поскольку город стоял на отроге, перекрывая вход в большую гавань, а к северу лежали болота, каменоломни и открытые земли, которые соперничающие стороны пытались оградить стенами - оборонительными, построенными сиракузянами, чтобы не подпустить афинян, и наступательными, построенными афинянами, чтобы сковать Сиракузы и иссякнуть их запасы. Однако эта борьба велась не в одиночку: спартанцы прислали подкрепление, а афиняне обратились за морской поддержкой к негрекам - этрускам и карфагенянам. Этруски прислали несколько кораблей, которые доказали свою состоятельность; карфагеняне же предпочли остаться в стороне, поскольку афинская гегемония на Сицилии сулила им столько же неудобств, сколько и сиракузская.48 Прибытие спартанского полководца Гилиппа с небольшим флотом и армией подорвало эти афинские инициативы, и, когда битва разгорелась, сиракузский флот прочно стоял у входа в Большую гавань и в итоге смог разбить афинский флот (включая недавно прибывшие подкрепления).49 Вскоре за этим последовали драматические победы на суше; 7 000 афинских солдат были взяты в плен и отведены в каменоломни под Сиракузами, где их оставили гнить на жаре, так что тысячи других умерли от теплового удара и недоедания. Многих отправили в рабство, хотя, по словам Плутарха, одним из путей к свободе было умение декламировать стихи Еврипида, чьими пьесами страстно восхищались сицилийские греки.50 Таким образом, сицилийская экспедиция закончилась человеческой катастрофой, столь же болезненной, как чума; она закончилась и политической катастрофой: огромная потеря престижа, ощущение, что афинской политике не хватает направления, и знание того, что самый способный афинский политик своего поколения, Алкивиад, теперь в гостях у спартанцев.

Вступив в войну за Сицилию в надежде помешать потоку зерна в Пелопоннес, Афины теперь столкнулись с кошмаром угрозы собственным зерновым перевозкам. К 411 году спартанцы пытались заключить союз с Персией, который, как они надеялись, привел бы финикийские корабли в Эгейское море. Позиция персов была неоднозначной, поскольку они также шли на переговоры с афинянами: для них было бы лучше, если бы греки воевали друг с другом до изнеможения, и тогда они могли бы взять под свой контроль все, что захотят. Так что финикийский флот, обещанный Спарте в 411 году, так и не прибыл, но пелопоннесцы использовали собственные военно-морские ресурсы для установления контроля над Геллеспонтом и разжигания восстания в стратегически важном городе Византионе. Серия морских сражений в Геллеспонте показала, что неопытность спартанцев давала афинскому флоту преимущество в морском сражении; но это были нелегкие победы для Афин, и если бы они проиграли хоть одно сражение, то, вероятно, вынуждены были бы уступить всю войну.51 В 406 году при Аргинуссае, между Хиосом и азиатским материком, афиняне одержали впечатляющую победу на море, потеряв лишь двадцать пять из 155 кораблей, но затем растратили победу, отдав под суд командующих флотом: они совершили святотатство, не сумев извлечь из моря тела утонувших афинских моряков.

Спартанцы знали, как ответить: они усиленно строили свой флот.52 Простое опустошение Аттики не принесло бы им победы; это была война, которую нужно было выиграть на море. В VI веке Спарта уже бросала вызов Поликрату Самосскому на море, и нельзя недооценивать значение флота Спарты; спартанцы сумели мобилизовать своих союзников и зависимых людей, используя гребцов-гелотов. Одним из самых успешных полководцев на последних этапах войны с Афинами был флотоводец Лисандрос или Лисандр, который считался настолько эффективным, что, когда срок его полномочий истек и он больше не мог занимать пост наварха, его назначили заместителем номинального наварха и оставили доводить дело до конца, чтобы разгромить Афины. Именно он привел войну к эффективному завершению в битве при Айгоспотамои (405 г.), где он захватил или потопил почти весь афинский флот.53 Афины запросили мира, и их империя распалась; Спарта стала эллинской имперской державой, хотя в первые годы четвертого века ей пришлось вести тяжелую борьбу на суше и на море, чтобы утвердить свое превосходство.54

Пелопоннесская война привела к превращению Эгейского моря из афинского в спартанское озеро. Однако эта война также имела жестокие последствия в Адриатике и на Сицилии. Это была война, в которой имперские амбиции фатально переплелись с экономическими вопросами, прежде всего с вопросом о том, кто будет контролировать пути поставок зерна в Афины и другие города из Сицилии, Эгейского и Черного морей. И все же к концу IV века до н. э. эпоха городов-государств подошла к концу; политическая и экономическая география восточного Средиземноморья, включая зерновые потоки, решительно изменилась после завоеваний македонского царя, одержимого идеей собственной божественности. Более того, именно на западе развернется следующая великая борьба за господство в водах Средиземноморья, так как Карфаген начал сталкиваться с все более серьезными соперниками своей региональной гегемонии. Два города на побережье Африки, Карфаген и Александрия, доминировали в политической и культурной истории Средиземноморья на протяжении следующих двух столетий.

 

 

Маяк Средиземноморья, 350 г. до н. э. - 100 г. до н. э.

 

I

 

В 333 году до н. э. Александр III, царь Македонии, к претензиям которого на греческое происхождение в Афинах относились с некоторым скептицизмом, отомстил персидским царям, которые представляли такую угрозу для Греции в прошлые века, разгромив огромную персидскую армию в битве при Иссосе, за Киликийскими воротами. Однако он не стал преследовать персидского царя Дария III в персидском сердце. Он прекрасно понимал необходимость нейтрализации персидской власти на берегах Средиземного моря и отправился на юг через Сирию и Палестину, где безжалостно захватил финикийские города, которые в прошлом снабжали Персию флотом; Тир сопротивлялся ему семь месяцев, к его ярости, даже после того, как он построил огромный мол, который навсегда соединил островной город с материком. Когда он захватил Тир, большинство его жителей были убиты, обращены в рабство или распяты.1 Он обошел Иерусалим, выбрав дорогу через Газу, поскольку его настоящей целью на